Снегурка быстрой заморозки

Хворый животом Кукушкин, не успевший еще перебраться через спонтанно образовавшееся препятствие из крупного тела Коровкина, играющего в черепашку под коляской, получил под дых металлическим фрагментом детского экипажа, охнул и согнулся пополам. Пистолет выпал из его руки, ударился об пол и самопроизвольно выстрелил, причинив сквозное ранение голеностопу зимнего сапога, который нерадивые хозяева не убрали в шкаф с наступлением теплого времени года.

– Стреляй гадов! – взревел в своей берлоге за тонкой перегородкой Дядьвась, восставший из мертвых по типу зомби.

– Трах-та-ра-рах! – грянуло за окнами.

– Бум! – расторопный участковый Семен Иванович несильно, но обидно —прямо в лоб – стукнул ломиком сержанта Коровкина.

– Е-п-р-с-т-о-о-о-о! – болезненно выругался сержант.

– Пи-и-и-и! – цензурной «глушилкой» запищал придавленный кем-то резиновый утенок.

Ослепительная синяя молния косо вспорола небо над пятиэтажным домом напротив, и из образовавшейся прорехи хлынула вода. Снова пугающе громыхнуло, лампочки в квартире замигали и погасли.

– Оп-ля! – растерянно пробормотал в темной прихожей лейтенант Кукушкин, жадно ощупывающий разномастную чужую обувь в надежде отыскать среди каблуков свое табельное оружие.

– Сдавайся, сволочь! – потребовал Коровкин.

Он наугад пнул темноту тяжелым ботинком, и с пола послышался мучительный стон ушибленного Кубикова.

– Стой, стрелять буду! – предупредил лейтенант Кукушкин.

– Всем стоять, расстреляю гадов на фиг! – заорал с лестничной площадки подоспевший капитан Лазарчук.

– Серебряными пулями, мля! – ликующе подтвердил Дядьвась Дунькин, широко распахивая дверь своих апартаментов.

У Дунькиных свет почему-то был, и лестничная площадка озарилась голубым сиянием работающего в квартире телевизора. В этом призрачном свете опухшее от возлияний лицо борца с нечистой силой – старика Дунькина – выглядело настолько пугающе, что бравый капитан Лазарчук дрогнул, попятился и наступил на руку шарящего по прихожей Кукушкина. Лейтенант взвыл, испугав пенсионера, который размашисто осенил себя крестным знамением и дернул на себя широко распахнутую дверь.

Безрассудный кот Тимоня, попытавшийся под покровом темноты проскользнуть в густо пахнущую борщом квартиру Дунькиных, был придавлен дверью и заорал так, что заглушил очередной громовой раскат.

– Молчите, падлы! – закричал окончательно выведенный из равновесия участковый Семен Иванович. – Руки за головы! Всем лечь!

– Сема, ты в порядке? – узнав знакомый голос, озабоченно спросил капитан Лазарчук.

– Серега, это ты, что ли? – узнав знакомый голос, спросил лейтенант Кукушкин.

– Кукушкин, это ты, что ли? – узнав знакомый голос, спросил Лазарчук.

– Это кто тут? – хриплым спросонья голосом спросила Мария Сергеевна Дунькина, не узнавшая никого, включая собственного супруга, мелко дрожащего в углу лестничной клетки.

Старушка выдвинулась на площадку со стеариновой свечкой в стакане, и последовавшее затем братание бойцов невидимого фронта прошло в зыбком свете плящущего огненного язычка и под сдержанные стоны раненых, включая помятого Тимоню.

Среда

В глухой полночный час долговязая фигура в белом пересекала поле нетвердой моряцкой походочкой враскачку. Поскольку вычерчиваемая путником волнистая линия лишь отчасти совпадала с узкой тропинкой, белые ноги то и дело оступались и соскальзывали с торного пути в заросли дикой мяты и полыни. Это вынуждало путника периодически ойкать и чертыхаться, прерывая импровизированную походную песнь – модный хит популярной девичьей группы «Эманси-пешки».

– А я такая крошка,Дурить меня хорош-ка,Кончай дарить мне брошки,

Наставлю тебе рожки! —

довольно мелодично напевал странник.

Бодрый мотив и жизнерадостно-агрессивная текстовка не позволяли заподозрить в ночном бродяге привидение, на которое он издали смахивал благодаря белым одеждам и нетвердой походке. Помимо отсутствия стенаний и бряцанья оков, фигуру в белом отличало от классического полночного призрака и отчетливо целенаправленное движение. С легкими волнообразными отклонениями от прямой, фигура держала курс на белый дом, окруженный черным забором, и через некоторое время благополучно достигла места назначения.

Через высокую металлическую ограду белая фигура просто перелезла, сделав это неожиданно ловко. Появление отчаянно зевающей овчарки ее не испугало: подозрительная личность по-дружески потрепала собаку по лохматой спине и проследовала к двери черного хода, которую сначала открыла, а потом закрыла за собой изнутри извлеченным из кармана ключом.

Невнятно мурлыча себе под нос, некто в белом прошел прямиком в спальню для гостей; не зажигая света, разоблачился, бухнулся в разобранную постель и заснул крепким и безмятежным сном в меру поддатого человека.

Оставшись во дворе в гордом одиночестве, овчарка энергично почесала задней лапой за ухом, потом душераздирающе зевнула и прислушалась. В темном небе приглушенно, но многообещающе громыхнуло. Пес секунду подумал, уверенно кивнул своим мыслям и полез в просторную конуру.