Снегурка быстрой заморозки

– Где птички? – требовательно спросила я, обводя склад алкогольной продукции расфокусированным взором.

– В гнездах! – секунду подумав, убежденно ответила Ирка.

Показывая направление, в котором, предположительно, должны находиться гнезда с птичками, она махнула рукой:

– Там!

– Почему – в гнездах? – огорчилась я.

Такой порядок вещей отчего-то показался мне неправильным и даже где-то обидным. Словно, отсиживаясь в пресловутых гнездах, птички высокомерно проигнорировали наше общество!

– Потому что ночь! – рассудительно ответила Ирка. – Разве нет?

Она подслеповато прищурилась на дверной проем, ведущий из винного погреба в небольшую кладовку с провиантом длительного хранения. В кладовке было темно, так как там свет никто не включил.

– Да, ночь! – согласилась я, сделав соответствующий вывод из отсутствия в кладовой действующего освещения.

– Отлично! – бурно обрадовалась подруга. – Ночь – лучшее время для темных дел! Сейчас мы выведем Марика на чистую воду!

Темные дела и чистая вода в моем воображении никак не укладывались вместе, но я не успела сообщить об этом Ирке. Полная сил и жажды действий, подруга уже энергично толкала дверь на лестницу.

Дверь не открывалась.

– Что такое? – удивилась Ирка.

Она бахнула в дверь кулаком, потом отступила на пару шагов и с налету прильнула к ней могучей грудью. Затем прижалась к непокорной двери спиной и дважды лягнула ее ногой.

– Он нас запер! – постановила я. – Ха-ха-ха! Мы попались в ловушку! Какой ужас!

Мне стало сначала смешно, а потом страшно. Если мы с Иркой не выберемся из запертого погреба в ближайшее время, то, возможно, не умрем, но наверняка сопьемся! А если задержимся тут надолго, то сначала сопьемся, а потом все-таки умрем, потому что съедобного содержимого кладовки хватит нам с подругой всего на пару месяцев, а потом мы неизбежно начнем голодать. И холодать тоже начнем, потому что температура воздуха в погребе не превышает пятнадцати градусов. Идеальные условия для хранения вина и мощей!

Испугавшись перспективы превратиться в пропитанную алкоголем вяленую мумию, я почувствовала, что трезвею.

– Он нас запер! – с негодованием повторила Ирка.

Чувствовалось, что подруга не намерена с этим безобразием мириться. Она пробежалась по комнате, сбив пустую коньячную бутылку, снова плюхнулась рядом со мной и штопором прочертила в пыли на цементном полу ломаную линию.

– Это что? – на время забыв о своих страхах, спросила я, с интересом следя за ее художествами. – Каббалистические знаки? Мы будем вызывать подкрепление в виде нечистой силы?

– Это план подвала, – ответила Ирка, продолжая яростно черкать. – Смотри: за стеной слева от нас расположена бильярдная. Там есть окна! Если мы сумеем разобрать стеллаж с бутылками, а потом пробиться через стену, то сможем разбить стекла!

– И выберемся наружу?

– Если сумеем сломать решетки, – с сомнением в голосе сказала Ирка. – В любом случае мы сможем орать в окна и звать на помощь!

– Орать мы можем и здесь, – заметила я.

– Здесь нас никто не услышит!

– Зато не надо пробивать стену и разбирать стеллаж с бутылками!

– Да, бутылки трогать не хочется, – согласилась Ирка. – Побьем еще... Ладно, смотри сюда, на чертеж: прямо перед нами гараж. Если мы сумеем пробиться через стену...

– То выберемся наружу?!

– Если сумеем сломать железные ворота, – Ирка нервно побарабанила пальцами по коленке. – Но мы сможем залезть в машину и сигналить, пока кто-нибудь нас не услышит!

– Ты забыла, вы оставили машину во дворе, – напомнила я. – В гараже пусто, сигналить придется без помощи автомобиля. Если, конечно, удастся пробить стену...

– Ладно, опять сюда смотри! – закричала подруга, вонзая штопор в крошащийся цемент. – Справа от нас котельная! Если мы сумеем пробить стену, то сможем взорвать весь дом к чертовой матери! Уж тогда-то нас точно кто-нибудь услышит!

– Уж тогда-то нам точно никто уже не поможет! Улетим мы с тобой спецрейсом прямо в рай!

– Не хочу в рай, – остыла подруга.

– И я не хочу, – согласилась я. – В смысле, сейчас не хочу, а со временем почему бы и нет? Не в ад же идти, правда?

– В аду жарко, – с нотками зависти сказала Ирка.

Я заметила, что ее голые ноги уже покрылись мурашками. Я-то уже давно сидела, зябко обхватив себя руками.

– А у нас тут холодновато что-то, – согласилась я, энергично повозив руками по спине.

Левая рука на правом боку зацепилась за что-то, не являющееся неотъемлемой частью моего организма. Удивленная, я вывернула голову, сделав попытку заглянуть себе за спину, и увидела прицепленный к поясу штанов мобильник.

– Сотовый! – обрадовалась Ирка, жадно завладевая трубкой. – Кому звоним, кого зовем на помощь?

Я немного подумала, Ирка почесала в затылке, и мы, не сговаривась, дуэтом воскликнули:

– Сереге!

– В конце концов, это его прямая обязанность – спасать честных граждан от бандитов всех мастей, – сказала я, набирая давно знакомый номер лазарчуковского мобильника.

– Всех мастей и волостей! – хихикнула повеселевшая Ирка, явно намекая на украинское гражданство Марика, в котором мы подозревали бандита, действующего под прикрытием.