- Снежана, выйди к доске и объясни принцип работы Космолета, - сэр Ричардсон строго на меня посмотрел.

  - Монсиньор Ричардсон, извините, - я проблеяла, как овечка. - Я стыжусь подняться из-за стола.

  Простите меня, пожалуйста.

  У меня бесстыдно короткая юбочка, извините.

  Она достает только до коленей, извините! - Я густо покраснела.

  Представила, как выгляжу со стороны - и покраснела еще гущей.

  Я чувствовала, как пылают мои щеки, шея и затылок.

  - Синьорита Снежана, почему же вы натянули короткую юбочку, если стыдитесь в ней ходить? - Наставник Ричардсон спросил под общий хохот моих одногрупников.

  Он даже язык высунул от удовольствия поиздеваться над бедной блондинкой.

  Я очень робкая, стесняюсь всего, и в первую очередь себя.

  Я длинная, излишне худая, нескладная и белая белая: от волос до бровей.

  Абсолютная блондинка без примеси ярких красок.

  Лишь одни глаза проявляют оригинальность и светятся голубыми льдинками на моей невзрачной внешности.

  Бедра у меня узкие, я - их стесняюсь.

  Груди маленькие, едва выступают над просвечивающими через кожу ребрами.

  Руки болтаются, и я не знаю, куда их прятать.

  Ноги длинные, худые заплетаются, и мне трудно ими красиво ходить.

  Бедра, как я уже сказала, узкие, неприличные для девушки.

  Я стесняюсь своего тела, и робею.

  А, когда робею, то еще сильнее стесняюсь и еще больше смущаюсь.

  Друзья надо мной подшучивают, и я стараюсь смеяться над собой вместе с ними.

  - Сэр Ричардсон, извините меня за то, что я появилась на занятиях в этой юбке, - я хотела провалиться сквозь пол. - В душевой я торопливо одевалась, чтобы не опоздать на вашу лекцию.

  И впопыхах я перепутала юбки, извините.

  Моя длинная черная юбка осталась в кабинке.

  Разрешите, я пойду, переоденусь быстро и вернусь, чтобы рассказать о принципе Космолета, извините. - Я растирала щеки ладонями, чтобы не грохнуться в обморок от стыда.

  На самом деле я слегка слукавила: юбки перепутала, потому что торопилась не на лекцию, а - одеться после душа.

  В любой момент ко мне в душевую кабинку могли заявиться подружки поболтать.

  А я не хотела, чтобы они лишний раз с жалостью рассматривали меня худую и нескладную голую.

  В то, что кто-то нарочно подсунул мне короткую юбку, я не верила... не хотела верить в коварство друзей.

  - Нет, мадемуазель Снежана, - Сэр Ричардсон с силой потянул меня за руку верх из-за стола. - В чем есть, в том и отвечайте.

  К тому же, у многих ваших подруг юбки намного короче, чем та, что на вас, - Наставник под усиливающийся хохот выдернул меня и потащил к доске.

  Я сгорала от стыда.

  Слезы навернулись на мои глаза.

  Казалось, что юбка до коленей не скрывает мои узкие бедра.

  - Гер, Ричардсон, а вы стяните с нее юбку, - остряк, балагур и шутник Монтевидео прокричал с последней парты.

  Он очень злой, но его все любят.

  Я от слов Монтевидео чуть не упала в обморок.

  Я не представляла себя без юбки, да еще на людях.

  У некоторых девушек отсутствовало чувство стыда.

  Они могли появиться без одежды в любой компании и даже ни капельки не краснели от смущения.

  Я же всегда стыдливо накрывала свои колени пледом, будто случайно, словно мерзла.

  В младшей гимназии я однажды чуть не сгорела от стыда.

  Я уронила вишенку на платьице, и испачкала его чуть-чуть.

  От страха и стыда я забилась в темный чулан, дрожала, представляла, как Наставница синьора Жузепе будет меня бить и ругать за пятнышко на платьице.

  Побои не так страшны, как слова Наставницы.

  Обычно она перечисляет всех моих родных, которых считает неудачниками, а затем, словно удивляется, что они родили меня - несуразную и блеклую.

  "Как тебя свет носит дуреху нескладную, Снежана", - Мадам Жузепе после слов переходила к делу и таскала меня за волосы по полу.

  - Монтевидео, ты веселый, извини! - я пропищала сквозь слезы.

  Злить Монтевидео и не смеяться над его грубыми шутками - опасно.

  Монтевидео тогда не отвяжется и будет издеваться до потери моего пульса.

  - Монтевидео, сам со Снежаны снимай юбку, но только не на моих занятиях, - сэр Ричардсон тоже умел пошутить.

  Он подтолкнул меня к столу, чтобы я заняла круг для ответов.

  Толчок был настолько сильный, что я упала на колени.

  Мир перевернулся в моих глазах.

  Оглушительный хохот снежным покрывалом закрывал мои уши.

  Я знаю, что выгляжу на коленках очень глупо.

  Юбка задралась, обнажила мои белые бедра.

  Ничего более позорного в жизни я не испытывала.

  Под правой ладонью защипало и обожгло холодом.

  Я отдернула руку, но было уже поздно.

  На ладони отпечатался треугольник - по форме ледышки.

  Только что сэр Ричардсон показывал опыт с жидким азотом - заморозил яблоко, а затем разбил его молотком.

  Одна из ледышек яблока попала мне под ладонь и обожгла кожу.

  - Обожжённая ледышкой ладонь - даже хорошо, это отвлекает от позора, - я прошептала сквозь слезы.

  - Снежана, долго ты будешь стоять покорно передо мной на коленях? - сэр Ричардсон развлекался.

  Он смешил всех, кроме меня. - Мне, конечно, приятно, что ты так выражаешь покорность своему наставнику.

  Но найди другое время ползать передо мной на коленях.