Снежная Королева и блондинка Снежана (СИ)

   С удивлением отметила, что не извинилась перед этим парнем.

  И даже совершенно не хотелось просить у него прощения, что я ему могу доставить неудовольствие своим неумелым поведением на лавке.

  Я даже слова вежливые забыла, особенно - извинения.

  - Что? - парень опустил взгляд на мои груди.

  Глаза его расширились, и в них я увидела их отражение.

  - Руки убери, козел, - я с силой ударила лбом в переносицу парня.

  Он отшатнулся и зажал ладонью нос.

  Из-под пальцев из сломанного носа потекли ручьи крови.

  - Не понял! - парень переводил недоуменный взгляд с меня товарищей по борьбе за насилие над беззащитной девушкой.

  - Не понятливый?

  Только на женщин можешь руку поднимать! - я схватила со стола чугунный горшок и с размахом ударила горшком по ладони парня.

  Раздался мелодичный хруст костей его пальцев и остатков носа.

  Звук вселил в меня уверенность в завтрашнем дне.

  Парень мешком с костями и мясом свалился около стола.

  - Что посеешь, то и пожнешь, - я два раза сильно пнула лежащего в бок. - Лежащих я бью. - Я грозно обвела взглядом притихших общинников.

  Теперь их всего лишь девять - пустяки, для дочери Снежной Королевы. - Разозлил он меня очень. - Я пояснила поступок очумевшим мужчинам. - На женщину с ребёнком поднял руку, а теперь лежит, как и она.

  Кто на женщину поднимет, тот от нее и погибнет. - Я с силой ударила горшком по столу. - Еще желающие побаловаться со мной есть?

  - Есть! - самый крепкий из оставшихся сорвал со стены топор.

  К бойкому общиннику присоединились еще семеро.

  Лишь один не выступил против меня.

  Седой старичок сидел за столом и добро мне улыбался.

  Его глазки сверкали от удовольствия.

  "Ага, радуется, что я молодого вырубила, - я поняла причину радости старика. - Старики не любят молодых.

  Все садисты правители были стариками.

  Убивали молодых без разбора и с удовольствием". - Я размахивала чугунным горшком, как снежным комом.

  Первой пострадала рука с топором.

  Она превратилась в блин.

  Дальше я начала печь другие блины.

  Благо во второй руке у меня появилась сковородка.

  - Всего-то делов, - я присела на лавку, на которой меня хотели научить премудростям суровой общинной групповой любви.

  Теперь будут учить других в царстве мертвых.

  Интересно, воюют ли мёртвые одного царства в этом мире с мертвыми другого царства?

  Лель получается, тогда не полновластный хозяин мертвых.

  А жаль! Я вспомнила красавца Леля и загрустила.

  Даже гора трупов под столом не радовала.

  - Дед, пожрать давай, да поскорее, - я широко расставила ноги, чтобы проветрить набежавшую не к месту влагу на внутренней стороне бедер.

  - С превеликим удовольствием накрою для вас на стол, госпожа, - старик засуетился с продовольствием.

  Накидывал на стол еду, как на праздничный пир.

  При этом дед глядел только на меня, вернее в меня.

  Пусть порадуется на старости лет.

  Наверно, давно не видел девичьих прелестей.

  - Откуда ты знаешь, что я госпожа? - Я сузила глаза.

  - Так видно сразу - по стати, - дед почувствовал угрозу в моем голосе, но взгляд оторвать от моей красы не смог. - Сиськи, как у настоящей госпожи.

  Ну и все остальное. - Старик поставил на стол блюдо с запечённой скотиной и показал руками по кругу.

  Намекал на округлость моих бедер.

  - Нравится? - я засмеялась.

  - Что нравится? - дед политкорректно делал вид, что не понимает, о чем я спрашиваю.

  Еще бы - не хотел попасть под мою горячую руку.

  - Мое нравится?

  У меня нравится?

  Я нравлюсь?

  - Нравится, - старик дал положительный ответ сразу на три вопроса.

  Я оценила усердие с которым старик угощал меня.

  Откусила от сочного персика и тут же закусила жареной рыбкой.

  - Ты один не набросился на меня.

  - Так я...

  - Молчи, - я остановила деда, чтобы он не наговорил лишнего. - Ляпнешь не то.

  Мне не понравится, вот тогда и отправлю тебя к этим. - Я поставила ногу на чье-то остывающее тело. - И угощаешь с подобострастием.

  И подхалимничаешь, сразу узнал во мне госпожу! - я жадно поедала, но красиво, без чавканья. - Награжу тебя.

  - Да мне не надо награды, - голос старика стал хриплый.

  - Что же тогда захрипел и глаз от меня не оторвешь?

  - Так это...

  - Потрогай это! - я милостиво разрешила.

  Все равно, никто не видит, а мне забавно.

  - Что потрогать? - старик не верил в свое счастье.

  - То, что видишь, то и трогай.

  - Можно?

  - Разрешаю! - наш разговор стал коротким, как общение Герды со старостой.

  - Не убьешь, госпожа?

  - Убью, если будешь много говорить.

  - Ого! Настоящие! - Старик прикоснулся ко мне.

  - Смелее! - я развлекалась, как могла.

  Сила и власть переполняли меня.

  О последствиях своего беспутного поведения я не задумывалась.

  Где-то далеко в мозгу билась другая я - робкая, смущенная, испуганная.

  Она ужасалась моему поведению, что-то кричала, но я ее не слушала.

  - Эй, старик, далеко зашел, - я осадила разгулявшегося старика. - Отдыхай.

  - Спасибо, госпожа, - старик присел на свое место, полотенцем вытер пот со лба. - Век вашей доброты не забуду.

  - Век ты еще не проживешь, - я была беспощадна к старости.

  Но моя грубая шутка старику понравилась.

  Он тонко захихикал.

  - Рассказывай, как у вас тут, - я продолжила трапезу.

  Мне сейчас море по колено, если здесь найдется для меня море.