Снохождение (СИ)

Никто не учёл нескольких вещей. Воспитывался он не матерью, а ненавистными тётками и всяческими няньками, постоянно переезжая с места на место, в детстве много болел и страдал от сильных ушных болей, которые не могли унять даже самые сильные средства; и, самое главное, Тастас ненавидел всех, потому что сызмальства его не любил никто. Власть, неожиданно попавшая в когти, стала единственным, ради чего стоило поиграть в игру жизни.

Обладая врождённым талантом к сокрытию намерений и сплетению выгодных интриг, Тастас убрал ближайших конкурентов, в том числе родного дядю. Под множеством благовидных предлогов он создавал верную ему группу, потихоньку подминал Сенат и очень удачно сеял в нём раздор.

Первыми недоброе учуяли, как всегда, Ашаи-Китрах. Они уходили «в тень», согласно давнему выражению, если Правитель Сунгов переставал действовать так, как им нравилось. Но Тастас, оказалось, отлично сумел управляться с ними; выросший среди львиц, научился с ними обходиться, в смысле ненависти и интриганства. Он отлично пользовался разногласиями между Вестающими и влиятельными группами сестёр, а также слабостью тогдашней Высокой Матери.

За три года он изменил расстановку сил до неузнаваемости.

Высокая Мать поначалу не решалась выступать прямо против воли Императора; все считали, что она «выжидает удобного момента». Но потом для многих стало большой и неприятной неожиданностью, что Высокая Мать вдруг поджала хвост и перешла на его сторону, произнеся хвалебную речь на Церемонии Нового Года после Ай-Юлассая. Уже тогда над Тастасом собрались тучи дурной славы и страха.

Несмотря на внутренние раздоры, большинство Ашаи-Китрах, от простой сестры в посёлке до любой марнской Вестающей, не могли принять этого. Поняв свою ошибку и осознавая, что вскоре ей суждено тихо погибнуть от яда, заботливо подлитому в вино, Высокая Мать сделала беспрецедентный доселе поступок — сбежала прочь, пропала, словно в воду канула. Это оказалось настолько большим ударом для львиц Ваала, что по Империи прокатилась волна самоубийств Ашаи-Китрах самых разных возрастов и положений, что разуверились в идеалах сестринства.

Тастас очень умело воспользовался этим. В своих речах он неустанно повторял:

«Ашаи-Китрах — только самки. Это надо помнить всегда. Всякого льва, который превозносит львицу выше себя, мы называем глупцом. Тогда почему мы хотим остаться в дураках рядом с Ашаи-Китрах? Они говорят, что должны служить? Так пусть служат, как могут, не смея мудрствовать».

Он не хотел слышать давней мудрости: «Кто из Правителей пойдёт против сестринства — обречён». Он хотел перевернуть эту мудрость: кто пойдёт среди Ашаи против Правителя — обречены.

Легата была сильна, как никогда. Она вершила великие победы на западных границах Империи, расширяя их. Тастас присваивал все победы, впрочем, всячески обхаживая воинов, позволяя им почти всё, и регулярно путешествуя по западу.

Это возымело великое действие на многих Сунгов.

Сестринство очутилось не только «в тени». Оно оказалось в настоящей опале. Многие Вестающие пошли на уступки действующей власти, роль сестринства в теневой стороне политики крайне умалилась, сёстры начали прогибаться. Казни и пытки при Тастасе стали обыденностью, нередко этой участи не могли избежать и предварительно разоблачённые (или изгнанные) Ашаи.

Кроме того, проявилась тяга Тастаса к вполне определённому роду насилия. Он, благочинно имевший в супругах двух патрицианских тихонь, обожал тащить на ложе или насиловать Ашаи, причём именно их и только их; причём он выворачивал всё так, что подобное всегда было обязательством Ашаи-Китрах, и не только по отношению к нему, но и к остальным Сунгам, в первую очередь — воинам. Учёные Марнского университета по его указу собрали доказательства, что-де в древности у Сунгов так было заведено: Ашаи должны всяко слушаться Руку Ваала и раздаваться Ему да воинам. С этой целью он особенно любил посещать дисципларии под благовидными предлогами.

Для дхааров настали несладкие времена (Тастас их ненавидел).

Казалось, Тастасу был уготован быстрый конец. Но не тут-то было.

Всеми в Империи овладел всеобщий страх выступить супротив и появилась наивная вера в то, что это просто «перемены» и «возврат к сильным нравам предков». Кроме того, победы Легаты убеждали Сунгов, особенно низшие слои, что «всё, как надо». Несогласных сестёр ставало всё меньше. Остальные либо молчаливо соглашались с положением дел и плыли по течению, либо полностью уходили от общественной жизни и заботились только о каждодневном.

Среди несогласных оказалась новая Высокая Мать, избранная впопыхах и в суматохе. Она во многом являлась креатурой самого Тастаса, который уже тогда успел глубоко пустить когти в дела Ашаи; тем не менее, она втихую примкнула (но не возглавила, что уже странность) к несогласным.