Сны Эйлиса (СИ)

Где-то она жила, росла, менялась. Раджед представлял, что ей уже восемнадцать, воображал, как она еще больше похорошела, окончательно сбросив смешное оперение худощавого подростка. Но гнев и ревность обжигали сладостные образы воображения при мысли, что девушка досталась кому-то другому, что нашелся некий безусый юнец, покоривший ее сердце. Если бы только узнать! Одним глазом увидеть! В сердце льора не искоренялась нерушимая убежденность: София обязана принадлежать только ему или вообще никому! Ревность к возможному сопернику порождала новых монстров. Иногда ему даже снилось, как лезвия беспощадно пронзают глупого человечишку, посмевшего посягнуть на шедевр мироздания в лице Софии. «Кротость моей ярости, что же ты со мной делаешь!» — восклицал порой льор при пробуждении.

В тяжелых метаниях проводил Раджед долгие дни возле зеркала, вскоре стремясь хотя бы уловить четкую картинку из мира Земли. Ему и правда удалось однажды: он глядел на заливные луга и снеговые шапки неизвестных гор, расстилались лиловые грозовые тучи, тревожно мычали коровы, а на полях хитрые машины связывали в тугие тюки высушенную траву. Он попытался и в следующий раз, вновь попадая на старый пейзаж. И снова стоял подле зеркала, в который раз наблюдая безмятежную пастораль.

Завороженный пейзажем, правитель на какое-то время погрузился в сон наяву, вспоминая, что когда-то также рассматривал свои владения у подножья башни с высоты птичьего полета. Он смотрел с вершины из небольшого сада, окруженный благоуханием колдовских разноцветных роз, праздно облокачиваясь о парапет. Внизу же ячед в поте лица работал на полях, выгонял на пастбища скотину, чинил убогие деревянные домишки, разбросанные по холмам.

Люди копошились сами по себе, многие даже ни разу не видели, кто ими правит. Они существовали как два разных слоя реальности. Но потом с гор «потекла» чума окаменения, ячед голодал от неурожаев, побеги и зерна местных злаков превращались в мелкий гравий, годившийся разве только для дорожек в парках внутри башни. И подданные впервые взмолились, требуя пустить их внутрь. Но гордый льор отказал, за что ныне жестоко укорял себя.

«Огира. Ты был прав, во всем прав. Зря только поддался на лживые обещания Аруги Иотила. Это вас всех и сгубило. И поссорило меня с родом Ларистов. Как все глупо, в сущности. Как все бесконечно мало и ничтожно перед ликом смерти», — рассуждал Раджед, но со злобой сжимал кулаки.

Картинка в зеркале неожиданно сменилась, склоны, залитые начавшимся ливнем, потонули в молочном мареве, выбрасывая изображение закисшей от грязи улицы, обрывки размокших газет и лежалый мусор подворотен. После поломки зеркала не удавалось управлять четким направлением и координатами показываемого места.

Разбитые фонари искрили, не передавая достаточно света. Мрак и грязная неустроенность обстановки буквально затекали в глаза тошнотворным привкусом. «Это Детройт вроде бы», — припомнил название города льор. Он успел изучить географию Земли, нравы и обычаи. Когда-то он, как и Нармо, подумывал, что сумеет сбежать, пока не открылась правда о силе и ограничениях могущества.

И глядя на столь унылые, застывшие протухшим жиром места казалось, что мощная магия именно из-за них не приживается в плодородном и пока еще живом мире. Раджед желал рассеять картину, не для того он чинил свое излюбленное зеркало, чтобы рассматривать задворки.

Внезапно унылую гнетущую тишину нарушил истошный девичий визг. Льор вытянулся, словно по спине его ударили хлыстом. В высоком голосе почудились интонации Софии, но в следующий миг на улице показались несколько человек — крепкие мужланы бандитского вида. Они тащили ужасно тощую девчонку с темно-русыми растрепанными волосами. Чтобы она не кричала, ей завязали рот грубой черной тряпкой. Не Софию, и все же… Как минимум, ее ровесницу.

— В машину ее! Давай в багажник! — скомандовал один из похитителей.

Раджед же инстинктивно подался вперед, словно надеясь разорвать стекло. Он раньше и не додумывался, что с таким артефактом мог бы не просто в праздной неге наблюдать за планетой людей и соблазнять местных женщин, но помогать кому-то, спасать вот такие невинные жизни. О том, что несчастное создание не заслужило наверняка ужасной судьбы, кричало буквально все — от капель моросящего дождя до искр, осыпавшихся с разбитых лампочек. Девушка не заслужила родиться и сгинуть в этом аду.

Льор непроизвольно надавил на стекло, и показалось, словно почти удалось пробиться. Оно завибрировало, талисман на груди потеплел. Но ничего не произошло, а злосчастная машина скрылась за поворотом, словно никогда не существовала. Вот так и пропадали люди на этой неприветливой планете, которую обитатели обреченного мира рисовали себе сказочным новым домом. Но сколько же зла таилось в каждой подворотне! Какие темные истории хранил заплеванный асфальт! Сколько образов сломанных жизней смывал в канализацию прогорклый химикатами дождь!