Сны куклы (СИ)

— Подозреваемый? – облизнул губы домоправитель, — с каких это пор вы меня в подозреваемые записали?

— Подозреваемым может быть всякий, у кого были возможность совершить преступление и мотив, — спокойно продолжал Вил, — вы счастливый обладатель и первого, и второго. К тому же ваше увлечение азартными играми играет против вас, как, собственно, и сомнительные знакомства. Вы были судимы?

— Нет, что вы! – замахал руками домоправитель, — никогда!

— Учтите, — коррехидора насторожила избыточная горячность, с какой Сименс принялся отрицать, — у нас есть возможность проверить ваши слова и обычным и магическим образом. Госпожа Таками – чародейка. Я просто велю ей проделать ритуал и влезть к вам в голову, что весьма и весьма неприятно.

Сименс беспомощно поглядел сначала на четвёртого сына Дубового клана, потом на Рику, сделавшую серьёзную мину, сглотнул, облизнул губы и сказал:

— Ну был грех по молодости лет. Каюсь, соврал. Год отсидел за кражу. Но сейчас я чист перед Короной, богами и людьми. Касла не трогал. Да и зачем мне? Какой резон лишаться жалования и господина, которого…,

— Вы слегка обворовываете? – услужливо подсказала чародейка, — и не вздумайте врать мне!

— Бывает, — опустил голову домоправитель, — но у нас с ним было неписанное правило: пока я не перехожу границу, он не возражал. Господин Акито дураком не был, это с ручательством. Он понимал, что любой домоправитель станет запускать руку в его карман. Я – не самый наглый и не самый худший.

— Допустим, — снисходительно кивнул коррехидор, — а ваши дружки, всякие там Мурзики, Шныри и прочие? Вы рассказывали им о своём хозяине? Они интересовались расположением комнат в доме, привычками господина Касла?

— Опять Дару! – не выдержал домоправитель, — ну, выпили, ну взяли на понт дурачка: заставили без штанов кукареку кричать. Так ведь и ему незачем было в долг играть!

— Вы ему ухо собирались отрезать, — напомнила Рика, — а это уже попадает под статью о членовредительстве.

— Никто ему ничего отрезать не собирался. Пошутили. Чего там себе дворник навоображал, я не в ответе.

— Предположим, что мы вам поверили, — примирительно проговорил Вилохэд, — оставим ваши дела с дворником на вашей совести. Вам известна причина плохого настроения господина Касла в последнее время?

— А когда у него было хорошее настроение? – вопросил Сименс с интонациями уличного проповедника, — он вечно был унылым и мрачным. По какой причине я вам сказать не могу, думаю, что таким уж он на свет уродился. Он был из тех людей, что просто не способны радоваться жизни.

Когда допросы в доме господина Касла были закончены, Рика и Вил отправились дальше.

— Если Касл собирался положить кольцо в банк, — рассуждал коррехидор, — значит, у него имеется собственная ячейка. Давайте посмотрим, что он там хранил. Содержимое банковской ячейки может очень многое рассказать о её владельце.

— Зачем вы сказали Сименсу, будто я могу залезть к нему в голову? – спросила Рика.

— А вы не можете?

— Конечно, нет! Не делайте так больше, не ставьте меня в дурацкое положение! – воскликнула она, — что я, по-вашему, должна была сделать, если бы домоправитель упёрся и сказал, мол, давайте, проверяйте!

— Не знаю, — пожал плечами коррехидор, — придумали бы что-нибудь. На худой конец вы могли бы снять амулет, блокирующий ауру бога смерти.

— Магия – это вам не балаганные фокусы, — обиженно проговорила чародейка, — на ходу ничего не делается. Любой ритуал требует тщательной подготовки и затрат маны. Вы, сударь, впредь хотя бы сначала поинтересуйтесь, что я могу сделать, а чего – нет. Тогда и стращайте подозреваемых.

— Выходит, проникнуть в сознание человека нет никакой возможности? – с сожалением заметил Вилохэд, а Рика только отрицательно покачала головой, — жаль. Как подобное заклятие облегчило бы нашу работу. Проверил память подозреваемого, и сразу узнаешь, о чём он умолчал, где солгал, и что в реальности делал в то время, когда было совершено преступление.

— Я соглашусь с вами, — сказала чародейка, — подобное было бы весьма полезно, — но, увы, делать этого никто не умеет. Пытались по типу гипноза, но и результат оказался столь же ничтожным. А от более глубокого проникновения в сознание подопытные теряли рассудок. После этого маги оставили попытки влиять на личность и сознание человека.

— Пожалуй, оно и к лучшему, — согласился коррехидор, — мне как-то стало не по себе от мысли, что в Артании или где-либо ещё могли начать перекраивать личности людей, чтобы получить бесстрашных солдат, покорных жён, добросовестных работников, которым не нужно ничего, кроме еды и ночлега.

— Спите спокойно, это невозможно и запрещено законом, — ответила Рика, — мы не умеем даже помочь человеку преодолеть боязнь темноты, где уж нам солдат создавать!