Сны Сципиона

Небольшой отряд, посланный Лелием, проник в лагерь Сифака там, где входы совсем не охранялись или часовые попросту спали, и тут же запалил хижины. В лагере начался переполох. Люди Сифака, уверенные, что пожар начался сам собой из-за какой-то случайности, подняли крик, они метались от хижины к хижине в поисках воды, а тем временем огонь, раздуваемый ночным ветерком, мчался по лагерю, подпаляя строения один за другим, тростник и трава вспыхивали от одной искры. Многие гибли во сне, задыхались в дыму. Паника усилилась, так что поначалу обезумевшие от отчаяния люди даже не заметили, что в лагерь Сифака ворвались легионеры и начали резать всех, кто попадался под руку. Вскоре легионерам пришлось отступить, чтобы самим не сгинуть в пожаре: хижины стояли так кучно, что пройти между горящими рядами вскоре стало уже невозможным. Весь лагерь оказался в огне. Те несчастные, кому удавалось вырваться за ворота, тут же попадали в лапы Масиниссы — царевич со своей сотней засел там, где дорога к бегству была удобнее всего.

Я тем временем никак не проявлял себя и ждал, когда же наконец в лагере Гасдрубала заметят беду, что постигла их союзника. Лагерь Гасдрубала был не так плох даже по римским меркам — деревянные бараки, крытые соломой, стояли ровными рядами. Но улицы меж ними устроили слишком узкие, так что огонь мог легко перекинуться с одного ряда хижин на другой, если запалить сразу в нескольких местах. Ворота стерегли часовые и пробиться незамеченным было непросто. Однако караульные мало смотрели по сторонам, и, возможно, просто бессовестно дрыхли на посту. Лишь когда огонь охватил весь нумидийский лагерь, а вопль отчаяния несся уже на всю округу, часовые подняли тревогу, карфагеняне пробудились и стали выбегать из хижин, а затем и за ворота лагеря, чтобы лучше разглядеть, что происходит. Судя по жестам, они подумали, как прежде нумидийцы, что случился нечаянный пожар. Возможно, они даже стали собирать отряд в помощь Сифаку, чтобы тушить его лагерь. Люди метались туда-сюда — одни бежали за ворота, чтобы лучше видеть, что творится, другие мчались назад, полуодетые, без оружия. Я тут же приказал солдатам ринуться на эту толпу за воротами и истребить всех, причем не пускать никого внутрь из вышедших. Вместо пунийцев внутрь кинулись мои солдаты, захватив снятую с мертвецов одежду. Вскоре и здесь в нескольких местах загорелись хижины, и пунийцы поняли наконец, что их бессовестно перехитрили. Лишь немногие пытались гасить огонь — остальные устремились в бегство, видя, что случилось с лагерем нумидийцев. Мои люди подстерегали бегущих и убивали. Вскоре огонь охватил второй пунийский лагерь, и те, что оказались запертыми внутри, вырваться уже не могли — горели люди и животные, лошади и мулы, отчаянные крики умирающих людей сливались с ревом несчастных животных. Один из слонов Гасдрубала, с дымящейся шкурой, смял ограду и вырвался наружу, топча все на своем пути. Его никак не могли урезонить, пока он не рухнул сам — видимо, отравленный дымом.

* * *

Итог этой дерзостной ночной атаки можно было подвести двумя словами: полный разгром. Правда, Сифак с Собонизбой и Гасдрубал бежали. Зато мне удалось взять в плен около пяти тысяч человек и среди них — нескольких карфагенских аристократов.

Добычи нам досталось немного — однако нумидийцы Масиниссы захватили более двух тысяч лошадей, которых Сифак держал за оградой стоянки. Для наших предстоящих дел это могло стать отличным подспорьем. Также нам достались четыре слона в лагере Гасдрубала. В будущем я не рискнул использовать их в битве, зато мои велиты тренировались, как бороться с этими ужасными животными — пугали их громкими звуками и отгоняли бросками дротиков, пока что без наконечников.

Сколько погибло воинов Карфагена в том пожаре, сказать точно никто бы не смог. Как мы поняли позже, многие всадники Сифака спаслись — из тех, кто ночевал за оградой и кто сразу же кинулся в бегство. Спаслась частью и пехота Гасдрубала. В своем отчете для сената я сообщил, что уничтожил две карфагенские армии полностью. Это было почти правдой — ведь отряды, что не погибли, были рассеяны и бежали, карфагенянам пришлось собирать новую армию, которую я потом разбил на Великих равнинах. Добыча, что удалось взять в обоих лагерях, вся была отдана моим солдатам.

Лежащий поблизости город Абба, жители которого были напуганы пожарами, тут же прислал ко мне послов и объявил, что готов сдаться. Я потребовал с горожан выкуп, на что они тут же согласились. Весь полученный выкуп я передал моим солдатам, памятуя, что в чужих землях мои воины будут скорее думать о золоте и женщинах, нежели о защите родных очагов.

Та ночь мне иногда снится. Зарево пожара. Потоки огня. Крики горящих заживо. Я стою в темной траурной тоге, и пепел падает мне на голову. А у ног моих сидит огромный черный пес, заглядывает в лицо кроваво-красными глазами и

облизывается.

Глава 6

ПАДЕНИЕ СИФАКА