Сны в Улье (СИ)

Я оказалась в полной темноте.  Я не дошла до нее, просто теперь  я была совершенно в другом месте. Может, конечно, в туннеле вырубили свет и, по всей видимости, звук.  Такая же темнота была, когда я очутилась в Улье. Может быть, я прошла какое-то испытание или, наоборот провалила его. В любом случае, мне показалось, что сейчас будет что-то решаться. Но я так и  стояла в абсолютной темноте и тишине, и ничего не происходило. Хоть бы это не навсегда. С каждой секундой в темноте становилось все страшнее. Какой-то совсем неразумный страх, даже не понимаешь, что может напасть, но ужасно этого боишься. Только в этой темноте я знала, чего бояться. Непонятно было, что хуже, стоять в неведении или щелкнуть зажигалкой и узнать, что вокруг.

Я решила сделать шаг. Вот бы стоять сейчас не на краю обрыва. Или, наоборот, стоять, только на краю настоящего, чтобы оступиться раз и навсегда, без этой чертовщины с новой иллюзией или парализованными конечностями. Но я не упала, а наоборот наткнулась на что-то, что отодвинулось  со скрипучим звуком от меня. Я так испугалась, что вздрогнула, больно задев по этому ногой. По крайней мере, то, что было передо мной, было неживым, если в Улье вообще есть такое понятие, как «живой». Или не агрессивным.  Это я так себя успокаивала. На самом деле мое сердце сейчас дико колотилось.

Долго я еще телилась, прежде чем прощупать то, что было передо мной. Кажется, это был стул. Даже совершенно точно это был он, с алюминиевыми ножками и спинкой, кожаным сиденьем. Стул нужен, что бы сидеть. Я решила последовать их правилам. Я села на него.

Еще через минуту, я щелкнула зажигалкой.

Передо мной на таком же стуле сидела девушка. У нее не было рук, у нее не было ног. Только перебинтованные культи. Девушка ухмылялась. Она смотрела на меня и ухмылялась. Очень зло и горько. Ее тонкие потрескавшиеся губы уходили кривой дугой вниз, обнажая сероватые зубы. Она знала все про меня, и она издевалась надо мной. Без рук и ног, беспомощная и больная, она считала меня жалкой. В ее ухмылке была не только злоба, в ней было и отвращение. Мне даже не нужно было спрашивать, почему она смеется надо мной. Мне казалось, что в ее чертах есть что-то знакомое. Может быть, это я? Вот бы это было неправдой. Я поняла, что забыла, как выгляжу. Я стала трогать свое лицо, и не чувствовала ничего знакомого. Я схватила прядь своих волос, они оказались русыми. Волосы этой девушки были черными, и я смогла вздохнуть с облегчением. Я заплакала.

Вот бы она исчезла, вот бы исчезла. Я повторяла и повторяла эту мысль про себя, но понимала, что я не способна заставить ее хоть что-то сделать. Она была на дне, она скоро умрет, оттого она здесь царила. Нужно принять все, что уже произошло, чтобы стать снова владельцем своей судьбы. Как психологический тренинг. Моя мать - сумасшедшая. Моя сестра - мертвая. Мы с ними больше не увидимся, потому что и я умираю. Меня утопил Кнуд. До этого он пристрелил  девушку из Строя, а до этого Таддеуш чуть не отрезал ей голову. Мы с ним любили друг друга, но любовь не спасает. Все началось с войны Строя, Сладострастия и Анойи. Она была начата культистами из Анойи, чтобы из Улья призвать своих богов. Я в Улье. Мое имя - Яна Баженова. Эта девушка не исчезнет, это должна сделать я. Грустно.

Я сидела на большой и мягкой двуспальной кровати, в комнате, похожей на гостиничный номер.  Телевизор без единой пылинки на экране, пустой столик, шкаф для одежды, две тумбочки вокруг кровати, мини-бар. Белье на кровати было чистое, белое, но я отчетливо ощущала, что им много раз пользовались. Такое же ощущение  от полотенец и коврика. Мне дали время осмотреться, я сделала вывод, что над интерьером здесь не особо заморачиваются, но любят бежевый цвет. Это красивый цвет, я успела подумать, что зря не носила одежду такого цвета. Еще успела сидя попрыгать на матрасе, он реально пружинил. Здорово.

Потом пришла кинозвезда. То, что она старая, я поняла не сразу. Вот она была именно крашенной блондинкой с уложенными жесткими волнами волосами, какие я могла видеть только в ретро фильмах.  Она была накрашенная, как последняя стерва на красной дорожке. Ее фигура тоже соответствовала этой характеристике, стройная, с длинными ногами и широкими бедрами. Сверху была длинная шелковая белая ночная рубашка,  как у вдовы богача. Сначала я увидела яркую красивую женщину в стиле Адель, только не такую сладкую. Потом я увидела, что агрессивный макияж скрывает морщины, ее кожа была противная и складчатая, а руки обезображивали узловатые вены и пигментные пятна. Я сразу поняла - это моя смерть.

Она едва взглянула на меня и сразу пошла к мини-бару. Там она взяла два бокала, в которые налила какую-то темную жидкость. Я подумала, это яд. Но потом она добавила в бокалы какой-то порошок, и я поняла, вот это яд. Она протянула мне бокал. Я взяла его, но не стала пить, пока она этого не сделала. Не потому, что я хотела проверить это сначала на ней, я ведь итак знала, что это меня убьет, а потому, что растерялась. Я чувствовала себя при ней очень неловко.