Сны в Улье (СИ)

- Я так счастлив видеть вас всех здесь! Но об этом поговорим попозже, хорошо? Для начала, я накажу ублюдка, который убил Йорданку! В этом же доме есть подвал?

Влюбиться в революцию становилось сложнее. Но держа Яну за руку, я вдруг понял, что готов сражаться. Серьезно, как супергерой.

6 глава. Адель.

Дациан пытал пойманного Творца в подвале, а я прижалась к обратной стороне двери. Как бы я хотела оказаться там вместе с ним. Я так давно не видела его и не знала его ласк, что мы бы не удержались. Это было не то место, где одобрили бы нашу любовь в подвале, залитом кровью. Может быть лишь некоторые, Сладострастие же должно поддерживать удовольствие в любых его проявлениях. О, конечно, мне было бы плевать на чье-то мнение, если бы не игра, которую я начала.

Я слышала, как Творец истошно орет, Дациан был действительно зол на него из-за смерть Йорданки. Она была неплохая. Да и будь она очень-очень плохая, Дациан бы разозлился не меньше. Что бы про него не говорили, он любил каждого из Анойи. Конечно, не так безоговорочно и страстно, как меня, но все равно сказать, что остальных он ценил, опекал, одобрял было бы неверно. Всех нас он именно любил. Он говорил об этом не раз, но полностью уверенна в его словах была, наверное, только я, так как я знала, что у человека есть все права наказывать тех, кого он любит. Даже очень жестоко, даже, заставляя себя ненавидеть. Я думала, а не окажусь ли я сама на месте того Творца в подвале? Дациан должен быть зол на меня, поэтому я была к этому готова. Он не хотел распалять нашу войну с Небесным Строем. И было время, когда я даже поддерживала его в этом. Но я снова прозрела, поэтому пришло время напомнить ему о  цели его пути на этой земле. Война, милый, хаотичная и разрушительная война, горячо мой любимый Дациан, в которой ты будешь полководцем. И никак не снять с тебя эти погоны. Можно лишь откладывать этот момент. Но я уже ударила в гонг.

Творец орал чересчур громко. Боже мой, Дациан совсем не думал о нашем имидже. Не только люди из Сладострастия забеспокоились, но даже и Падальщики из Анойи. А, казалось бы, разрушение и жестокость должны быть в нашей крови. Я прижала руку ко рту и опустила взгляд, желая поддержать всеобщее настроение. Я краем глаза посмотрела на Юдит, которую разочаровать хотелось в последнюю очередь, но она будто ничего не слышала, продолжая со сосредоточенным лицом отмечать точки на карте. Я и не сомневалась в ней. Когда-то давно, когда я общалась с ней больше, я так и не смогла стать ей подругой. Тогда я и поняла, что она ледышка, и ничего ее не способно тронуть. Жаль лишь, что она не осознает, что остальные люди не такие, и она была обязана поддержать своих Творцов. Я поймала взгляд Таддеуша, и он, приподняв брови, покачал головой. На Лиду в этот момент я старалась не смотреть.

Приходилось снова действовать самой. Меня все еще переполняли чувства и мысли о Дациане, поэтому соображала я не так быстро.

- Убийца Йорданки заслуживает быть обреченным на вечные муки! И все равно это бы не сравнилось с ее смертью!

Я сказала очень банально, но постаралась вложить во фразу, как можно больше чувств. Кажется, и без этого у меня голос дрожал от ожидания. Ситуацию спасло то, что Петрана, подруга Йорданки вдруг горько и некрасиво разрыдалась. Я подошла к ней и обняла. Бедная, бедная девочка. Некоторые из Анойи тоже подошли ее жалеть.

- Я отправлюсь спать. Вряд ли у нас с Дацианом выйдет продуктивный разговор сегодня, - сказала Юдит, перекрикивая ее рыдания, и встала из-за стола. После того, как Юдит ушла, многие тоже постепенно стали расходиться. В доме было несколько этажей, машины, а кто-то даже пошел искать еще дом, который можно снять.  В конце концов,  в комнате осталась я одна. Вскоре и Творец в подвале перестал кричать.

Дациан, наконец, вышел ко мне. Его красная мантия была мокрой от крови, и как же хорошо, что он не вышел раньше, пока здесь еще были люди. Он был без капюшона, и я видела, что раны на правой половине лица спустились ниже, чем были раньше. Его мягкие, карие, будто бы добрые глаза сейчас болезненно блестели, и как же я любила этот блеск и лихорадочный румянец на его смуглой коже. Дациан сел рядом со мной на диван и поднес мою руку к своим губам, поцеловав одну за другой каждую костяшку. Его губы были горячими, и на моей коже оставались легкие кровяные разводы от них.

- Радость моя, я так скучал. Но расскажи мне, что же ты делаешь?

Голос его был нежным, совсем не казалось, что он злится. Я провела пальцами по здоровой половине его лица, и он продолжил целовать уже мое запястье.

- Я тоже так скучала по тебе.  Прости меня, Дациан, но я не могла поступить по-другому.

Он уткнулся мне в шею губами, а руку положил на бедро. Я сама подалась к нему.

- Разве наш с тобой план, родная моя, не состоял в том, чтобы Лида стала Творцом, и Эйвар бы прекратил охоту на нас? Скажи мне, может быть, я чего-то не понимаю?

Пока он говорил, его цепкие пальцы сжимали мое бедро, но потом его движения снова стали мягкими, и он залез мне под юбку.