Сны в Улье (СИ)

Какие же, наверное, амбивалентные чувства были сейчас у Дациана. Он хотел лить кровь, он хотел защитить своих. И он знал, что если Эйвар вступил в эту войну, он не будет никого щадить. Но также он и не хотел войны с Эйваром, а искал способы найти мир. Боже мой, а он до сих пор бывает наивным, и все еще не может понять, что это невозможно.

Что касается меня, я старалась их торопить. Эйвар знал, что у меня его кровь, и я могу убить его практически в любой момент, поэтому он медлить не будет. Тем более после того, как видел Лиду.

 Мы решили отправить несколько человек следить за их базой. Вызвался Андрей, который взял с собой еще одного Творца и двух Падальщиков. Нас здесь было немного, тем более кое-кто еще не доехал. Но команда, где поровну Творцов и Падальщиков должна быть идеальной. Нападать на саму базу было бы слишком рискованно. Эйвар бы тщательно защитил свой дом. Поэтому этой ночью мы решили отлавливать тех, кто охотился на нас.

В качестве следующего нашего шага, Дациан вырвал себе глаза и отрезал уши. Он вложил бывшие частички себя в бездомных кошек и крыс, разослав их по городу. Теперь у нас были глаза и уши. Полезная, но мерзкая способность, я ей пользовалась лишь в тех случаях, когда никто другой не мог. Кажется, сейчас люди придумали для подобных целей видеорегистраторы. Я постаралась, чтобы слишком молодые Падальщики не увидели этого ритуала.  Некоторых же, наоборот, позвала, чтобы обучить. Так что теперь в городе были не только карие глаза Дациана, но и несколько новых глаз. Свежий взгляд на проблему. Таддеуш сотворил им новые глаза. Теперь оставалось только ждать вестей и принимать новоприбывших. Нападение произойдет не раньше ночи. Лучшее время для кипения страстей. И плоти.

Томясь в ожидании, оставалось лишь наблюдать за тем, как нарастает нервное напряжение у менее устойчивых друзей. Кто-то тренировал свою магию, кто-то мерил шагами комнату, кто-то отключался у телевизора, но большинство переглядывалось, выражая непонимание своего присутствия. И не поймете, родные мои, пока не познаете хотя бы чуточку Богов. Я же предпочла выпить. Но Дациан помешал мне всецело насладиться опьянением. Нужно было поговорить с Лидой.

Мы втроем вышли из участка и медленно побрели в сторону леса. Дациан смотрел на Лиду во все глаза, погладил ее по волосам, щелкнул по носу. Я взяла его за руку. Лида была недовольна, но терпела, чуяла, что его злить нельзя. Моя девочка обладала моей проницательностью. Я не смотрела на нее. Я рассматривала, как земля забивается мне в туфли, как цепляются за сухую траву мои чулки. Лида свои давно порвала. Она шла бодрым шагом, ломая ветки под тяжестью своих ботинок и пиная встречавшиеся камни.  Земля под ветками, приминалась чуть больше, чем должна была, а камни покрывались незаметными трещинами. Первичная тяга к разрушению, такая же естественная, как прорезывание зубов у младенца.

- Я расскажу тебе об историю твоего появления, - наконец сказал Дациан, и меня пробила дрожь.

- Надеюсь, она будет о создании Анойи, а не о том, как я в крови и слизи вылезала из родовых путей.

- Да, принцесса, это будет сказка! Именно!

Сказка, где каждый злодей. Что же, Дациан, сможешь ли ты подать все не в таком мерзком виде, как оно является на самом деле? Голос его стал певучим, странно было его слышать в современном городе.

-... Много-много лет назад, когда не было ни Анойи, ни Сладострастия, ни Небесного Строя, и даже не было вот этого самого города, жил-был один волшебник. Его звали Эйвар.

Хорошо, что не принц, сказку же рассказывает. Принц Снежного Волшебного Королевства, нынешний Тоталитарный Вождь Ледяных Творцов.

- ...Этому волшебнику было очень-очень одиноко. Однажды, когда он еще не был волшебником, а был просто Эйваром - торговцем из Бирки, в нем открылась магия. Такое иногда случается, радость моя, без чьей-либо помощи, но очень-очень редко. Он смог сотворять удивительные вещи. Эйвар был очень предусмотрительным для своей эпохи, и он никому об этом не рассказал. Но он искал тех, в ком тоже есть магия, как и в нем. Но не находил. Его родителей, его жену и детей, всех со временем забрала смерть. Некоторых она настигла в бою, некоторых в болезни, и почти никого в старости. Время было другое. А он продолжал жить, не старея. Эйвар решил уйти подальше от людей, и заперся на долгие-долгие годы в заснеженной крепости. Он окружил ее ледниками, чтобы к нему не было ходу. Эйвар стал изучать свои возможности, пытался понять причину своих чудес. Я не знаю, много ли он провел времени там, но, в конце концов, он решил больше не изображать принцессу запертой в башне, а решил снова заняться поисками себе подобных.

Дациан решил не упоминать о том, что Эйвар в тот момент уже почти свихнулся в своей башне, что он хотел заморозить себя до смерти, и сотворял себе ледяную усыпальницу в тот момент, когда безумный паломник, чудом дошедший до этих земель, рассказал ему о событиях в Трансильвании. Чистая случайность, ведь Эйвар на тот момент сдался.