Сны в Улье (СИ)

- Ты все драматизируешь. Я не думала, что нужно позвонить.

Таддеуш отошел от меня и стал ходить по комнате туда-сюда. Он хотел закурить, но зажигалка не сработала. Таддеуш кинул ее на пол и зажег сигарету от сотворенного огонька. Может быть, он был пьяный.

- Как не думала? Я волнуюсь за тебя, эй! То есть, я никогда ни за кого не волнуюсь, а вот за тебя да. Неужели непонятно? Кроме того, что мы с тобой спим в одной кровати, я вроде как тебя открыл. То есть, я чувствую это ужасное слово «ответственность»! И зачем вы вообще пошли одни в магазин?! Ты что, вообще книжек никаких не читала? И фильмов не смотрела?

Я хотела ответить ему, что мы ходили за сигаретами и конфетами, но во время осеклась. Это был вопрос, не требующий ответа, здесь нужно было оправдываться. Или просто выслушать его до конца. Мне стало даже жалко его, он так переживал. Я подошла к Таддеушу и обняла его со спины. Прямо вся прижалась, согнула голову и уткнулась носом ему в спину. Таддеуш не стал ничего делать, продолжал нервно курить свою сигарету.  Я наслаждалась моментом, но мне стало нервозно, что он нет, может, наоборот, думает, вот бы ты убрала руки.

- Короче сейчас есть две неправильные вещи. Первая: у меня нет пепельницы на расстоянии вытянутой руки, и мне придется тащить тебя с собой к окну, чтобы выкинуть окурок. Вторая: это ж ты все-таки жертва, и это я должен тебя обнимать.

- Так и обнимай.

Таддеуш кинул окурок в цветочный горшок. Он перехватил меня за руку и развернул так, что теперь он обнимал меня со спины. Делал он это довольно странно, скрестив мои руки на животе, сильно притягивая меня к себе, так что мы шатались, как пьяные. Я почувствовала его дыхание на своей шее, теперь очевидно, что пьяный. Щекотно.

- Только будь осторожен, я теперь опасна. В моих щупальцах яд. Так что не пугай меня.

Он сгреб мои волосы и щупальца в охапку и перекинул их вперед. Часть волос попадала мне в лицо, таков и был его замысел. Вроде я выросла из возраста, когда могла бы играть в такие игры-задиралочки, но с ним они выходили. Я засмеялась.

- Осьминог. Обожаю осьминогов, и некоторые из видов относятся к самым ядовитым животным.

Как-то мои руки оказались теперь сверху его, и он залез мне под футболку, гладил живот. Наверное, это его любимая часть тела у меня, он частенько начинал с нее. Я почувствовала, что он прикоснулся губами к моей шее. Тут же пробежали мурашки. Вот это моя любимая часть тела у меня. Эрогенная.  Слегка касаясь губами, он целует мою шею сверху вниз, остановившись, дойдя до ворота футболки. Я поняла, топы лучше футболок. Нужно носить теперь только их. Я выдохнула, пожалуй, слишком громко.

- Тогда уж Стрихнос ядоносный, у меня яд кураре.

- Звучит либо очень круто, либо очень отстойно, - он говорил, по-прежнему утыкаясь мне в шею, и его голос казался смешным от этого. Мне было немного больно даже смеяться, но я все равно его хотела. Поерзав, я почувствовала, что и он хочет меня. Он поднял руки выше, задирая мою футболку, и сжал мою грудь.  Он ловко сдвинул лифчик и трогал теперь мою голую кожу. Интересно, он почувствовал, что вчера ночью, пока его не было, я увеличила магией себе объем? Всего на полразмера, теперь она была идеальной в моем понимании. Кажется, заметил, потому что руки все не убирал с груди. Я стонала и уже хотела продолжения.

 - Ты же слышала теорию, что секс, наоборот, помогает при головной боли? Типа расширяет сосуды, усиливает кровоток.

Не слышала, но придумано хитро. Хорошо, что я понимала, что это не такой момент, когда нужно говорить абсолютно серьезно  и правдиво.

- Слышала.

Я сама начала снимать с себя футболку, и Таддеуш отошел на шаг назад. Я уже очень хотела  его и решила снять сразу лифчик и шорты. Осталась лишь в одних трусах, мне вдруг стало неловко раздеться самой прямо полностью. А может и стоило, на трусах у меня были нарисованы киты, что не очень сексуально. Я повернулась лицом к Таддеушу, он в этот момент стаскивал с себя джинсы. Какое же красивое тело. Такие бывают только у актеров в их лучшие годы. Не то чтобы он был накачен, чуть-чуть только, но будто все его пропорции были слеплены абсолютно идеально. Может быть, дело было еще в многочисленных татуировках. Я-то не такая красивая. Выпрямила спину, так хоть фигура должна казаться получше. Он тоже смотрел на меня и вдруг улыбнулся самой похабной белозубой улыбкой.