Собачье танго

Предобеденный сон пенсионера традиционно был неглубоким: супруга Алексея Петровича, Вера Ивановна, обыкновенно пребывающая в конфронтации с мужем по всем возможным вопросам, готовила обед, нещадно грохоча кухонной утварью. Возможно, именно поэтому дремлющему Алексею Петровичу снилось танковое сражение.

Батальный сон пенсионера был на редкость убедительным – с эффектом присутствия, как в кинотеатре 5D. Кастрюльно-танковое громыхание дополняли бензиновая вонь, запах гари и жар, от которого Алексей Петрович весь вспотел и даже начал задыхаться.

Разбуженный этими неприятными ощущениями, он первым делом бросил взгляд на окно и выругался: оно было закрыто. И дверь тоже! Вера Ивановна опять закупорила квартиру!

Вопрос «Открыть иль не открыть?» для Голиковых стоял острее гамлетовского. Знойное южное лето настоятельно требовало установки в квартире кондиционера, но Алексей Петрович все тянул с этим делом, мотивируя свое нежелание создать в жилище комфортный микроклимат необходимостью экономить электроэнергию. По его мнению, для локальной победы над жарой и духотой вполне хватало гуляющего по квартире ветерка, а он создавался элементарно – достаточно было распахнуть все окна и еще наружную дверь.

К сожалению, этот простой способ категорически не нравился Вере Ивановне, которая равно боялась сквозняка и нарушения приватности.

Еще бы! Вредная бабка с седьмого этажа, мимоходом заглянув в открытое всем ветрам и взглядам жилище Голиковых с лестницы, рассказала своим возрастным приятельницам во дворе, что хозяйка квартиры с утра пораньше пьет коньяк! А ведь Вера Ивановна всего лишь собиралась капнуть толику «Кутузова» в свой утренний кофе, потому что это хорошо от давления!

В итоге все лето супруги Голиковы воевали: Алексей Петрович окна и дверь распахивал, а Вера Ивановна при первой же возможности их закрывала.

– От же ж вреднючая баба, – пробурчал Алексей Петрович, вставая с дивана.

Непримиримо сопя, он подошел к окну и распахнул его настежь. Потом, грозно шаркая тапками, пошел в прихожую и проделал то же самое с входной дверью.

Ветер, заждавшийся возможности пронестись сквозь жилище супругов-пенсионеров, ворвался в квартиру с воем и треском. Над плечом шарахнувшегося в сторону Алексея Петровича пронесся кувыркающийся клубок огня.

Вера Ивановна, выдвинувшаяся из кухни в коридор, чтобы обругать неисправимого любителя сквозняков, испуганно взвизгнула и отмахнулась половником, но огненный шар пролетел мимо нее: в комнату и далее в открытое окно.

– Ду-дух! – Алексей Петрович захлопнул дверь, коротко – очень большими глазами – взглянул на супругу, запоздало фехтующую половником, и порысил в комнату.

Там уже ничто не напоминало о чрезвычайном происшествии. Тюлевая занавеска, только что стелившаяся по воздуху гордым флагом, висела ровненько и была абсолютно неповрежденной, вот только запах гари немножко чувствовался.

– Это что было? – делая долгие паузы после каждого слова, спросила Вера Ивановна, прибежав за супругом. – Шаровая молния?!

– Да какая, на фиг, шаровая молния! – зарычал Алексей Петрович и некультурно вытер пот со лба кружевной занавеской. – Воды дай, живо!

Вера Ивановна сбегала на кухню и вернулась с минералкой.

– Да не стакан! Ведро воды дай!

– Какое ведро, Леш, ну, не настолько же жарко, – привычно заспорила было строптивая женщина.

– Тьфу ты, дура-баба! – так же привычно выругался Алексей Петрович и самолично наполнил в ванной ведро для мытья полов.

– А ну, посторонись! – Соседняя дверь опять распахнулась, пропуская на площадку деда Голикова с полным ведром.

Я послушно отпрыгнула подальше, и Петрович с молодцеватым уханьем выплеснул всю свою воду на Алкину дверь.

Пламя погасло, по лестничной площадке быстро растеклась лужа.

Спасаясь от нее, я отступила еще, встала на ступеньку и, как вежливая девочка, сказала:

– Спасибо, Петрович!

– Да уж, – буркнул он и тяжело опустился на перевернутое ведро, как на табуретку. – Что это было-то?

– Какая-то сволочь плеснула на дверь бензина и подожгла его, – ответила я, как поняла сама.

– Распоясалось хулиганье малолетнее. – Дед Голиков злобно плюнул – плевок бесследно потерялся в вонючей луже, – и с беспокойством кивнул на поруганную дверь. – Внутри-то как, не горит?

Это был хороший вопрос, правильный. Я пошарила в сумке и нашла ключи от Алкиного жилища – у меня всегда при себе ее запасной комплект. Руки тряслись, я с трудом попала ключом в замочную скважину, открыла дверь, и мы с Петровичем, вставшим ради этого с ведра, заглянули в прихожую и убедились, что там все в порядке.

– Уфф. – Я выдохнула и, вспомнив, как эффектно усвистела в квартиру Голиковых воистину горячая штучка – мой пылающий дождевик, дрожащим пальцем указала на соседнюю дверь:

– А у вас там как?

– Порядок, – ответил дед Голиков и нервно крикнул через плечо:

– Вера, дай закурить!

– Какой закурить, мы же договаривались, что ты дома не куришь, – пришлепавшая к нам бабка Голикова заворчала, но сигареты и спички своему деду дала. – Здравствуй, Инночка, ты что тут?

– Да вот, шла мимо, увидела огонь, – вкратце изложила я содержание предыдущей серии.