Собачьи кости под дубом (СИ)

- Тина чувствует себя на много лучше, Вы пришли навестить её? - Миловидная медсестра окликнула меня, когда я прошла мимо нее к выходу. Кажется, именно она спасла меня от Марго в прошлый раз.

Это была плохая новость для меня, на которую я не могу ответить ни чем, кроме как кивком и глупой улыбочкой. Я думала, что меня никто не запомнил.

Тина сегодня действительно была спокойнее, чем когда я видела её в последний раз (еще в конце лета), но она по-прежнему смотрела на меня с присущим ей раздражением и презрением. Мы с ней не поладили еще до свадьбы. Не сошлись характерами. Она была, как по мне, абсолютно не адекватной. Взрослая девушка, а вела себя хуже пятнадцатилетней школьницы. За год брака Вероники и моего отца, она из-за своих выходок пропустила почти весь учебный курс в университете, пока отсиживалась в лечебницах. Её мать места себе не находила, все твердила что Тина никогда так не поступала, теряясь в догадках что на неё нашло. Отец тоже переживал, и чем сильнее он переживал, чем больше уделял ей внимания - тем сильнее она злилась. Она поступала с каждым разом все хуже и хуже, назло всем калечила себя, шла наперекор всем, мне, отцу, своей матери, хотела испортить нам жизнь и добиться развода, Тина даже не скрывала этого. Она в открытую ненавидела моего отца и видела в нем исключительно злейшего врага.

Она сидела на кровати, поджав под себя ноги и накинув одеяло на плечи, когда я вошла. Тина выглядела усталой и измученной, под глазами залегли тени, кожа была совсем бледной. Ещё немного и она станет как Марго. Пару месяцев назад, когда Тину ещё не отправили на лечение, она была красива. Действительно красива. Темные волосы, с бронзовым отливом, лицо и плечи покрывали масляные звездочки рыжих веснушек. Глаза сияли, хотя было ясно, что они могут быть и ярче, когда у Тины нет всех тех выдуманных проблем. Но сейчас... что-то медленно и мучительно ломало её изнутри. Беспощадно уничтожало ту девушку, о которой постоянно вспоминала Вероника. Гадкое зрелище.

- Зачем ты пришла? - Голос у Тины совсем глухой, звучит, слово из колодца. Становится не по себе. Мне не хотелось смотреть ей в глаза, не хотелось чувствовать на себе её взгляд. Она злится, не хочет меня видеть. Тина ненавидит меня так же, как и моего отца.

- Я... - У меня нет ответа на её вопрос. Я пришла не к ней, но не могу же я это сказать. Она разозлится, если я скажу, что использовала её как предлог, чтобы попасть в лечебницу и поговорить с Марго. Никто не хочет быть использован.

- Ну?

- Как твое самочувствие? - Лучше я ничего придумать просто не могла. Тина ждала ответа, но вместо этого я увильнула от её вопроса, задав свой. Ещё какое-то время девушка недоверчиво смотрит на меня, а затем, фыркнув, откидывается на подушки.

- Я переживала за тебя, - Снова этот испытующий взгляд, я опускаю глаза не в силах его вытерпеть. - Попросила отца привезти меня... - Пожимаю плечами и слышу смешок Тины.

- Бреховка. Каждый раз, когда ты врешь, ты не смотришь на собеседника, я заметила. Что обманывать стыдно? Лучше скажи как есть. - Она щурится и морщит нос.

- Я навещала одну женщину, ей нужно было с кем-то поговорить, - Все ещё не поднимая взгляда на сестру, начинаю объяснять. - В прошлый раз, отец попросил навестить тебя. Пока я ждала, познакомилась с ней, а ты была не в состоянии кого-то принять...

- Я уже как неделю веду себя абсолютно нормально, - Тина перебила меня, я наконец-то взглянула на неё.

- Это было две недели назад... - Я пытаюсь оправдываться, потому что не хочу обижать сестру. Мне жалко Тину. Она одинока, сама виновата в этом, но боится признать. Ей хочется, чтобы кто-нибудь навестил её, пусть даже, это буду я. Девочка хочет, чтобы о ней заботились, она посчитала, что потеряла мать, как только мой отец одел Веронике обручальное кольцо на палец, она просто боится остаться одинокой.

Но Тина уже обиделась на меня, ей плохо. Девушка отвернулась к окну, ясно давая мне понять, что разговор окончен.

"Мне лучше уйти", - но прежде чем я уйду, она остановит меня, чтобы спросить о своей матери: как она?

"Вероника переживает и очень, очень сильно скучает. Она постоянно винит себя за то, что с тобой происходит. Она не может прийти, потому что боится сделать хуже, ей тяжело", - Тщательно подбираю слова, чтобы Тина не восприняла их как нравоучительную речь, она считает, что я, как и остальные взрослые, хочу ей худшего. Какое-то время в упор смотрю на сестру, чтобы дать ей понять, что я не лгу и не утрирую, не пытаюсь пробудить её совесть, или что-то ещё подобное. Прежде чем я совсем уйду, Тина попросит меня прийти к ней завтра снова. И я приду.

Она нуждается в ком-то, кто не оставит её. У её матери нет таких сил, у моего отца - совести. Что же есть у меня? Жалость? А помимо неё? Я не знаю, может быть пойму когда-нибудь, что движет мной в такие минуты. Но я знаю точно, что во мне нет к Тине той любви и трепета, чтобы бояться за нее. Я думаю, прежде чем что-то сказать ей, но не слишком усердствую в этом. Мы не настолько близки, чтобы настолько сильно бояться за нее.