Собачья работа

– Женщине благородного происхождения, каковой вы являетесь, дозволительно выйти на поединок, если она не пожелает сама выставить вместо себя поединщика или если таковой не будет найден и одобрен самой дамой. Как любому рыцарю, в этом случае вам вменяется в обязанность выйти на бой. Или признать свое поражение.

Тодор Хаш улыбнулся своим мыслям и, наклонившись, поднял перчатку:

– Я принимаю вызов, ибо правда на моей стороне!

– Итак, – пан Вышонец если и был удивлен, то не подал вида и стал так спокоен и деловит, что от него поневоле заражались уверенностью и спокойствием остальные, – Божий суд определит судьбу князя Витолда Пустополя. Законы допускают такое решение конфликта. Как представитель закона я объявляю, что поединок состоится завтра на площади возле ратуши сразу после полудня. И начнется с последним ударом соборного колокола.

Завтра! Мне показалось, что сердце сжалось. До завтра Хаши десять раз успеют придумать и осуществить какую угодно каверзу. У них появились почти сутки на то, чтобы претворить в жизнь любой план. Чуяла, самым важным и серьезным испытанием для меня будет не победить завтра в поединке, а дожить до его начала.

– Дабы не мешать бойцам и не чинить им препятствий, – дознаватель услышал мои молитвы или просто решил соблюдать все буквы закона, – оба они до завтрашнего дня будут взяты под стражу. Дозволено только посещение священников и близких родственников. У вас есть родные? – он обратился ко мне.

– Нет.

Мама… папа… сестренки… Они живы, но так далеко, что сейчас все равно что мертвы.

– Я прошу, чтобы ко мне допустили отца, – заявил Тодор. Надо отдать ему должное – умеет держать себя в руках. Противник у меня достойный. Тем более что мы-то знаем – Витолд Пустополь не так уж и невиновен. Смерть Мирчо Хаша и его супруги все-таки на его совести.

– Хорошо, – кивнул дознаватель и уже махнул рукой, но тут к столу шагнул Коршун:

– С позволения вельможного пана, я являюсь дальним родственником панны Брыльской. И прошу позволения навестить ее до поединка.

Пан Вышонец вскинул на меня вопросительный взгляд. Терять было нечего. И я кивнула.

– Да будет так. – Он хлопнул в ладоши и встал. – До утра поединщики проведут время в молитве, посте и уединении, за исключением посещения их родственников, дабы подготовиться к предстоящему испытанию. А завтра в полдень на площади перед ратушей да свершится Божий суд! Увести!

Два стражника приблизились, встали по бокам. Я не сопротивлялась, но вместо того, чтобы сразу направиться к выходу, подошла к Витолду. Мужчина не сводил с меня зачарованных глаз. Он весь дрожал и смотрел так, словно это не ему, а мне грозила смертная казнь. Не думая, как это будет воспринято окружающими, я потянулась и надела ему на шею оберег. После чего позволила проводить себя в одну из комнат на верхнем этаже.