Собачий рай

Он глядел тревожно и пытливо, словно ожидал от нее немедленного признания – сдаст ли сразу полиции или выждет спасительные четыре часа.

– Его подарок – ценности, добытые незаконным путем?

– Но Роман ради них не убивал, он забрал их с места преступления. В вечер накануне своей смерти он недолго был в себе и подробно рассказал мне, что произошло двадцать с лишним лет назад в С-ре. Затем сказал: что было моим камнем на шее пусть, брат, станет тебе спасением. Никогда бы не стал так рисковать, мне самому уже давно ничего не надо, но я встретил женщину… и это… это чудо… Я, старый больной неудачник, на старости лет нашел тепло, заботу. Уехать – мой, нет, наш единственный шанс прожить остаток дней по-человечески. – Глядя в темноту сада, Ваник сжимал-разжимал свой скрюченный палец. – Сыну ее поможем. Казаряну поможем. Часть пустим на лечение детей – так мы решили с Аней. Если, конечно, доедем…

– Золото? Камни?

Он сморгнул.

– Где вы их хранили все это время?

– В ее палатке, под прилавком, среди овощей, в двух обычных, из «Пятерочки», пакетах.

– Что вы сказали об этом своей женщине?

– Правду. Генерал перед смертью оставил мне наследство.

– Как именно он наносил себе удары по лицу?

Лицо Ваника болезненно сморщилось.

– Рабочим молотком. С невероятной яростью. Как бес в него вселился, вот вам крест!

Ваник вцепился в крученую серебряную цепь на шее.

«Поэтому на молотке нашли только отпечатки покойного».

– А ружье? Когда он принес его в баню?

– Он пришел с ним в баню. Не он, – поспешно добавил Ваник, – а то, что от него осталось за эти годы и жуткий месяц без Марты… Вы фильмы про зомби видели? Аня любит сериалы про всякие вирусы, превращающие людей в монстров. А он сам себя в зомби превратил. Как Марта умерла, он… он страдал невыносимо… умолял меня, ползал на коленях, рыдал, и так почти каждый день. Никто бы этого не вынес. А молотком он забил бы себя до смерти. Вот я… и пустил ему снова кровь…

Опустив глаза в пол, Ваник пытался говорить очень тихо, но получалось хрипло и страшно, как по душе наждачкой скребли.

– Когда-то он спас мне жизнь и умолял меня спасти его смерть от позора и… его измученную душу спасти. Самоубийца не попадет в рай.

– Он верил в Бога?

– Наверное, верил… Может быть, больше, чем многие. Кто не верит – сильно не мучается. И крест он даже в парной не снимал.

– А вы верите?

– Верю… Пришлось поверить, когда Рома в Чечне, закрыв меня собой, сам только чудом жив остался. Вот, – Ваник залез во внутренний карман спортивной куртки и вытащил оттуда сложенный до самого маленького размера листок.

Самоварова вспомнила о стопке чистых листов и ручке, лежавших в день смерти генерала на столе трапезной и позже увезенных следствием с прочими вещдоками.

Развернув судорожно листок, Ваник, не выпуская его из рук, поднес бумагу к ее лицу.

«Произошедшее (далее шла дата, час и точный, как в документах на собственность, адрес дома) прошу считать моей последней волей и в моей смерти никого не винить. Предъявитель сего произвел выстрел из гладкоствольного, зарегистрированного на мое имя ружья (далее шла серия и номер) под угрозой жизни и по моей настойчивой просьбе. Генерал-лейтенант в отставке Поляков Роман Аркадьевич», – было размашисто написано на листке.

«И даже в смерти ты, Рома, струсил, – стучало в голове Варвары Сергеевны. – Не сам, чтобы полчерепа снесло, а хотел в белом кителе, да еще, может, и не в ад. И человека снова подставил. Неплохого человека… Дай бог, если он успеет затеряться», – думала она и с замиранием сердца, но безо всякого страха понимала, что впервые за все годы работы во имя закона оказалась вместе с этим Ваником на другой стороне.

– Ваша женщина знает об этом?

– Нет. Конечно, нет! И Казарян не знает, наверняка не знает… Но он кореш, он свой.

– Анну вызывал следователь?

– Вызывал. Она сказала все, что нужно было для того, чтобы от меня в конце концов отстали: с десяти утра я был в палатке на рынке. Соседи с рынка это подтвердили.

«До города лесом его ногами минут сорок. Ружье со стертыми отпечатками и коробкой патронов он прикопал где-то по пути… Записку Поляков написал в десять сорок три. Смерть, и это совпадает с протоколом осмотра, наступила около одиннадцати утра, значит, без чего-то двенадцать Казарян сумел быстро выйти из палатки, допустим, в общественный туалет недалеко от площади, где нет камер, и там они с Ваником обменялись бейсболками, а возможно, и верхней одеждой».

39

Через три дня после его встречи с Агатой и ее компанией жена умерла – тихо, не так, как жила, в любимом кресле у телевизора.

У Марты был выходной.

Пока она отсыпалась, Поляков поехал за продуктами на рынок в Шушинку.

Когда он вошел, груженный пакетами, в дом, на его зов никто не ответил.

Ваник еще рано утром уехал к своему земляку Казаряну: хмурому и скучному мужичку, похожему на Ваника так, будто они родные братья. Единственное достоинство этого Казаряна заключалось в том, что благодаря ему Поляков несколько лет назад попал в катран, место, немного скрасившее его жизнь.