Собачий вальс (рассказы)

Следователь спрашивал меня об отце, которого я не знала, о его смерти, которую я не помнила, и о застолье прошлой ночью, о котором у меня сохранились лишь отрывочные воспоминания. Первое волнение прошло, я отвечала спокойно и с искренним желанием рассказать то, что знаю. Мне хотелось говорить с ним, мне нравился звук его голоса.

Я сообщила ему, что когда я уходила минувшим вечером, в беседке оставались мама, Люся, блондинка Наташа и Виктор Сергеевич. Дядюшка много пил, Наташа сидела с остекленевшими глазами, плохо соображая, что происходит; Люся увела меня в дом, придерживая под руку, чтобы я не споткнулась и не упала, а мама, занятая своими мыслями, забыла пожелать мне спокойной ночи, хотя я не была в этом уверена.

— Как вам показалось, никаких споров или ссор за столом не возникло?

В памяти, словно фрагменты полузабытого сна, всплыли мамин шелестящий шёпот и нехорошая ухмылка Виктора Сергеевича, но я предпочла не распространяться по этому поводу.

— Мне кажется, нет.

Следователь отметил что-то в своих бумажках.

— А имущественный вопрос? — после секундной паузы вкрадчиво спросил он. — Квартира на Проспекте Мира — серьёзный повод для ссоры. Завещания нет, неожиданно появляется родной брат, законный наследник, планы рушатся… Есть, от чего разозлиться.

Натянутый разговор между мамой и дядюшкой, который я краем уха подслушала в беседке, и намёк следователя сложились как два плюс два. В голове закопошились сомнения: дядя Витя, действительно, умер очень вовремя, сразу после того, как появился на сцене. Нет человека — нет проблемы. Странное совпадение, удачное стечение обстоятельств или чей-то злой умысел?

Больше кого бы то ни было в смерти новообретённого родственника казалась заинтересованной Кристина. Я живо представила, как худосочная старшая сестра пытается сбить с ног увесистого валаамского послушника, чтобы сбросить его с лестницы, и сомнения улетучились сами собой.

— Такое случается сплошь и рядом: позлились и перестали, — перед глазами коротким эпизодом из чёрно-белого кинофильма промелькнула богомол-Кристина, опутывающая длинными лапками-палочками толстого майского жука-дядю Витю, и я рассмеялась. — Поделили бы как-нибудь. Это всего лишь квартира, а не состояние в миллион долларов.

— Зря вы смеётесь, в нашей стране квартирный вопрос до сих пор очень болезненно решается, — следователь покачал головой. — Родные братья и сёстры порой идут на такое, что с трудом поддаётся объяснению, не говоря о более дальних родственниках. Даже убивают друг друга. Не так давно у нас по делу проходили два брата…

— Подождите, — прервала я рассказ сероглазого милиционера. — Ваши братья и сёстры чем убивают? Лестницей?

— Что, простите?

— Я говорю, чем убивают? Лестницей в загородном доме или всё-таки обычными орудиями убийства: ножами там или пистолетами, или бронзовыми статуэтками, на худой конец?

Следователь заулыбался.

— Согласен, лестница — не совсем традиционное орудие убийства, но с неё можно столкнуть, особенно если жертва не в самом устойчивом состоянии.

— А где гарантия? — я чувствовала нарастающую уверенность в своих словах. — Если человека столкнули, то он будет хвататься за перила, попытается сгруппироваться и совсем не обязательно умрёт. Ну, сломает рёбра, заработает сотрясение или даже что-нибудь посерьёзнее, но в больнице придёт в себя, начнёт говорить и расскажет, кто с ним такое сотворил. Это только в детективных романах один раз стукнул — и покойник. Мы не настолько хрупкие, за жизнь цепляться умеем.

Следователь слушал с вежливым вниманием, не перебивал меня, кивал красивой головой и продолжал улыбаться. На какое-то мгновение у меня появилось необыкновенно приятное чувство: мне показалось, он не хочет, чтобы я уходила. Его взгляд потеплел, лицо приобрело участливое выражение, он смотрел на меня с явным интересом и симпатией. Я занервничала от того, что могла ошибаться в своих предположениях, начала размахивать руками, что я обычно делаю, когда волнуюсь, и поспешила закончить мысль.

— Нет, я не утверждаю. У вас в данной области несравнимо больше опыта, чем у меня, но то, на что вы намекаете, не выдерживает никакой критики. Опять вспоминаются детективные романы, особенно такие, которые издают в мягких обложках и продают в газетных ларьках у метро, честное слово! Кто-то из нас, у кого есть виды на квартиру, решает устранить нежелательного наследника, напаивает его, а потом подстерегает у лестницы, чтобы столкнуть вниз. Поверьте, мы все вчера были в таком состоянии, что без посторонней помощи сами бы по этой лестнице не смогли подняться. Мама, возможно, и Люся — они немного выпили, но вы же их видели! Воробушки просто, в них весу — килограмм по пятьдесят, а то и меньше, и Виктор Сергеевич, дядя, на все сто тридцать потянет… Или тянул, если быть точной.

— Пятьдесят плюс пятьдесят — уже сто, — промурлыкал следователь, водя ручкой по чистому листку бумаги.