Собачий вальс (рассказы)

Пока мы с сёстрами отводили Киру в дом, Карина потерялась в пути, приткнувшись возле обувного шкафа в прихожей. Кристина уложила дочь на диван и нетвёрдой походкой отправилась к входной двери уговаривать Карину лечь спать. Я некоторое время наблюдала за их движениями, не зная, к чему приложить собственные усилия, и решила вернуться в беседку. С того момента я помнила происходившее лишь урывками. Блондинка Наташа кривила в улыбке расплывшиеся губы и с трудом удерживала глаза открытыми. Дядя Витя опрокидывал рюмку за рюмкой, и было что-то нехорошее, победно-злорадное в выражении его лица. Мамины щёки алели лихорадочным румянцем, скулы заострились, она царапала вилкой по столу, сжав её в тонкой кисти с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Последнее, что осталось у меня в памяти, было Люсино лицо, склонившееся надо мной и плавно покачивающееся. Мамино вино сделало своё дело: одурманенная и обессиленная, я унеслась в стремительном водовороте в бездонную пропасть, провалилась в тишину и темноту, в полнейший вакуум, в котором, вопреки законам физики, безвоздушное пространство продолжало кружиться и вибрировать. Потом щёлкнул невидимый выключатель, словно вырубив разом напряжение, и я потеряла связь с внешним миром.

Меня разбудил громкий, пронзительный визг на одной ноте: женский голос безостановочно верещал, замолкал на долю секунды, чтобы вдохнуть воздуха, и включался вновь, с того самого места, на котором заканчивался мгновение назад.

Я открыла глаза и огляделась: судя по свету и ясной солнечной тишине было часов восемь утра. Дачный посёлок спал, с улицы не доносилось ни звука: не проезжали редкие машины из города, не тарахтели газонокосилки, не слышно было звуков строительства, ведущегося то тут, то там. Я лежала на диване в гостиной первого этажа, одетая, и пустота в голове продолжала своё, теперь уже неторопливое, вращение. Визг не прекращался несколько минут, но постепенно стих, сменившись жалобным всхлипыванием и бессвязными причитаниями. Я села, с трудом приподняв голову от подушки и спустив на пол ноги.

Что вчера было? Как я здесь оказалась? В памяти начали всплывать отрывочные картинки вечернего застолья с песнями и разговорами, и я кисло поморщилась. Чувство стыда, каждый раз накатывающее наутро после обильных возлияний накануне, настойчиво стучало худосочным кулачком в область грудной клетки. На соседнем диване в другом конце гостиной заворочалось чьё-то тело, и, приглядевшись, я узнала Киру.

— Что это? Кто плачет? — спросила она, облизывая пересохшие губы.

Меня не меньше племянницы это интересовало, и я поднялась с дивана навстречу резко качнувшемуся полу. Окружающие предметы заскользили по наклонной плоскости, наваливаясь на меня, но внутренним усилием я заставила их встать на место. Звуки стали отчётливее, взгляд прояснился, походка приобрела уверенность. Плач и всхлипывания доносились из прихожей, куда я направилась, недоумевая, откуда взялось в голосе хнычущей женщины столько ужаса и безысходного отчаяния?

От представшей перед глазами картины похолодело внутри. Я схватилась за дверной косяк, чтобы не упасть, потому что колени дрогнули и прогнулись, как от подсечки, а сердце застучало, отзываясь в висках гулкими ударами.

На полу прихожей, у самого подножья лестницы на второй этаж неподвижно лежал Виктор Сергеевич. Его ноги, полусогнутые в коленях, зацепились за нижнюю ступеньку, а левая рука неестественно выгнулась кистью наружу. Один ботинок крошечного тридцатьвосьмого размера с развязанными шнурками сполз со ступни, и был виден серый носок, собравшийся гармошкой. Огромный живот дядюшки топорщился вверх, рубашка перекрутилась набок и торчала из штанов, наполовину расстёгнутая, как будто он начал раздеваться перед сном, но в последний момент передумал. На лице застыло спокойное и умиротворенное выражение, будто он прилёг ненадолго отдохнуть, если бы не одна маленькая деталь: под головой дяди Вити расплылось густое, круглое, цвета креплёного вина пятно, в котором я интуитивно распознала кровь. Я — не доктор скорой помощи, не судмедэксперт, я никогда не видела, как выглядят кровавые пятна на полу за исключением тех, что показывают в детективных сериалах BBC, но это определённо была кровь. Дядюшка лежал совершенно мёртвый, с разбитой вдребезги головой, на полу маминого загородного дома, как, наверное, когда-то мой отец.