Собака, которая спустилась с холма. Незабываемая история Лу, лучшего друга и героя

— Он легко меняет размеры, — сказал я. — То огромный, как страж у врат ада, то крохотный такой, что поместится в ладонь.

— Прямо человек в собачьей шкуре, — заявил Дин, глядя Лу в глаза. Тот приветственно наступил ему на ногу. — Все, я избран.

Чем дальше мы ехали, тем прекраснее становилась дорога. Карликовые елочки уступили место пихтам, желтым соснам, канадским елям, ольхам, лиственницам и осинам. Вместо пологих рыжих холмов со всех сторон к дороге подступали скалистые горы, вершины которых венчали белые шапки. Мы взбирались все выше и выше, и вот уже на обочине стал попадаться снег. Под солнцем он таял, и сбегающие вниз ручейки посверкивали на солнце. Когда мы миновали очередной сугроб, Лу принюхался и заскулил.

— Он когда-нибудь раньше снег видел? — поинтересовался Дин, почесывая Лу за ухом через окошко клетки.

— Навряд ли в Мендосино были снегопады, — ответила Нэнси.

— Держу пари, он окажется от снега без ума, я таких псов знаю, — заявил Дин. Я знал, о чем он говорит: есть собаки, которых вид снега приводит в буйный восторг, они сходят с ума от радости и готовы часами носиться и валяться в сугробах.

За следующим поворотом я притормозил, и мы все выбрались размять ноги. Увернувшись от снежка, которым швырнула в меня Ким, я выпустил Лу наружу. Он пулей метнулся к грязному влажному сугробу и принялся скакать, подбрасывая снег в воздух и радостно пытаясь его укусить.

Снег стал для Лу новой, неизведанной игрушкой, и он был счастлив, как ребенок из Канзаса, впервые оказавшийся у моря. Лу подскакивал, взбрыкивал, делал в воздухе пируэты, хватал снег зубами, подбрасывал, а затем пытался ловить и прижимать лапой.

— Он в восторге, — заметила Ким.

— Сам с собой играет в снежки, — засмеялась Нэнси, пытаясь сделать снимок.

— Лучше делом займись! — крикнул Дин, швыряя в Лу снежком.

А ведь так оно и должно было случиться – очень скоро, только я пока об этом не знал.

В нашем распоряжении оказались апартаменты на втором этаже небольшого дома, из которого открывался потрясающий вид на горы. Красиво, как в кино.

— Где тут у них баллоны с кислородом? — поинтересовался Лин, задыхаясь, как астматик. Мне тоже было трудно отдышаться. Мы всегда жили на уровне моря, а сейчас оказались намного выше, и у нас в буквальном смысле перехватило дух.

— Как же мы дойдем до Синего озера? — спросил я. Намеченный маршрут должен был увести нас еще выше в горы, на добрых двенадцать тысяч футов. Чем же мы там будем дышать?

— Вот ребенок, — засмеялась Ким, дружески толкая меня в плечо. Она три дня в неделю ходила в спортзал, занималась аэробикой и бегом. Мышцы у нее были прочными, как тиковое дерево.

— Да, я ребенок. Детям нужен кислород.

Мы начали обживать квартиру. Я забрал себе комнату Дэрил, чтобы иметь возможность до конца жизни хвастаться тем, что спал в постели Дэрил Ханны. С Нэнси, разумеется. Но об этом можно было и не говорить.

Лу обнюхал все уголки, задерживаясь в тех местах, где, скорее всего, побывал другой кот или собака, которых привозили с собой хозяева лома. Я видел, как он ловит запахи и задумывается, точно дегустатор, пробующий редкий коньяк.

— Шпиц или кролик? — спросил я у него. Он на меня покосился, затем продолжил идти по следу, пока не добрался до кухни. Там он ловко открыл дверцу буфета. Внутри обнаружился полупустой пакет с собачьим кормом.

— Молодчина, Шерлок, — похвалил я его, переставляя пакет повыше. Лу недоуменно уставился на меня: как же так, почему я не вознаградил его за проявленную смекалку? — Тебе это нельзя. Живот болеть будет. — У него в глазах застыла глубокая обида. Это была его еда, он же ее нашел!

Когда Лу огорчался, он ложился, укладывал морду на передние лапы и укоризненно смотрел. Я открыл пакет с его лакомствами и швырнул ему печенье. Лу схватил его на лету и ушел в угол, чтобы там сгрызть. Я видел, что он все еще дуется на меня.

Вечером мы с Нэнси лежали в постели (Дэррил Ханны!) и обсуждали прогулку, запланированную на завтрашний день. Мы собирались добраться до Синего озера, расположенного на четыре тысячи футов выше Теллерайда.

— Нам предстоит пройти по тропе почти восемь миль и подняться на полмили, — сказал я, пытаясь мысленно представить себе эту геометрию. — То есть довольно приличный наклон дороги и вдвое меньше кислорода, чем нам надо.

— Жестко, — согласилась Нэнси. Лу посмотрел на нас и полез под кровать. Там теперь было его любимое место.

— Это самоубийство. Ким нас убьет.

— Зато спускаться будет весело. — Нэнси старалась сохранять оптимизм.

— Вниз доберется только Ким. Остальные по дороге загнутся.

— Ким и Лу, — возразила она. Лу вылез из-под кровати и на нас посмотрел.

— Даже его на такое не хватит.

— Он здоровый годовалый пес. Он справится.

— На двенадцати тысячах футов?

— Да он и не заметит!

Лу уселся рядом с кроватью, с моей стороны.

— Р-р?

— Чья сейчас очередь? — спросил я.

— Он же тебя выбрал, — и Нэнси предательски отвернулась, накрывшись с головой одеялом.

— Пойдем, Лу.