Собака, которая спустилась с холма. Незабываемая история Лу, лучшего друга и героя

— Лу, поворот, поворот! — сказала она, делая жест рукой, как будто размахивая флагом. Лу тут же обернулся вокруг своей оси. Дети радостно загомонили. Лу затоптался на месте, радостно поскуливая. Девочка округлила ротик.

— Молодец!

— Лу, поворот! — повторила она, уже гораздо увереннее. Он снова описал круг, и я бросил ему угощение. — Лу, поворот! — Он проделал это еще дважды, поплясал на месте, затем подошел и поставил лапу ей на плечо. Она смеялась, пока он вылизывал ей лицо. Дети хохотали.

— Молодец, — прошептал я, отводя ее на место.

С помощью Лу я также показывал им, чего ни в коем случае нельзя делать. Не кричать, не убегать, не дергать за уши, за лапы или за хвост, не подкрадываться, не смотреть в глаза, не дразнить, не трепать, не садиться на корточки и не тянуть руку (удивительно, как многие делают эту ошибку: для собак такое поведение воспринимается как угроза).

— А что можно делать? — спросил прагматичный мальчик.

— Вести себя осторожно, тихо, дать собаке себя обнюхать, прежде чем ее трогать. Можно стоять над ней, гладить по шее и по голове, ходить медленно, если собака рядом.

— Мой пес любит бегать за мячиком, — сообщила щекастая голубоглазая девочка.

— Это отличная игра. — Я взял с пола игрушечную обезьянку. — Лу, апорт! — и бросил ее в дальний угол. Он бросился туда, прижал подпрыгивающую игрушку к полу, схватил и вернулся ко мне. — Молодец! Держи. — Я протянул обезьянку китаянке с красной лентой. — Брось ему.

Она бросила недалеко, как бросают дети, игрушка всего раз ударилась об пол, когда Лу ухватил ее и принес обратно.

— Молодчина! — Потом я дал команду Лу вернуться на середину зала. — Лу, лови!

Я подбросил обезьянку к потолку, он подпрыгнул, как заправский баскетболист, и сжал игрушку в зубах.

— Умница.

— Ура! — заголосили дети.

— Очень хорошо. А теперь давайте попрощаемся с Лу.

— У-у-у!

Я усадил его посреди зала, а сам встал рядом с детьми.

— Все помашите ему на прощанье.

Они стали махать руками и кричать:

— До свидания, Лу.

Я незаметно подал ему знак, и он поднял лапу и тоже помахал им в ответ.

— Ар-ру-а!

Дальше пришел черед Трейси с Гатором, великолепным питбулем, который выглядел более устрашающе, чем Лу. Его порода пользовалась не лучшей славой, а мощные челюсти и мускулистое тело поначалу внушали детям страх. Но он был таким послушным и добрым, что лед скоро оказался сломан. Следом вышла Нэнси со своим золотистым ретривером, чтобы продемонстрировать основы дрессировки.

К концу занятия усталые, но довольные детишки превратились в настоящих собачьих экспертов. Они устремились на улицу вместе с учителями, в последний раз тиская наших псов перед выходом. Кто-то дотрагивался с опаской, кто-то обнимал собак от всей души. Лу радостно лизал их в ответ и мелодично поскуливал.

— Ему бы в школе работать, — сказала мне одна из воспитательниц, гладя Лу по голове. — Замечательный пес, и выглядит как тот актер из фильма «Умник».

— Кевин Спейси?

— Нет, другой.

После этого к нам стали регулярно приводить детей. Малышам это нравилось, и псам тоже. Лу обучал их, как правильно вести себя с собаками, и многие боязливые дети расслаблялись и начинали радоваться такому общению. Иногда нам даже звонили родители, чтобы сказать спасибо, и просили помощи в выборе питомца для ребенка, который перестал бояться. Именно Лу впервые дал им понять, что собака – это не так уж страшно.

В тот вечер я сидел с Лу на полу и вспоминал своего сварливого попугая и книжки по собаководству, которые читал под одеялом с фонариком, а также Сабино, домовладельца, ненавидевшего животных. Еще я вспоминал сегодняшних детишек и думал, как правильно все в итоге сложилось.

— Лучше поздно, чем никогда, верно, приятель?

— Р-ру.

Много лет спустя, когда моя личная жизнь неожиданно развернулась на 180 градусов, Лу, ставший много старше и набравшийся достоинства, опять начал учить детей. В этот раз он вдохновил их на изучение нового языка, того, которым миллионы людей пользуются каждый лень. В свои шестнадцать лет этот комок шерсти стал лучшим преподавателем, чем я сам.

В детстве человек живет настоящим, не осознавая, как накапливаются воспоминания. Но в старости, когда людям кажется, что ничего стоящего уже не случится с ними теперь, когда они медленно угасают в домах престарелых, они лелеют память о былом, живут ею, обращаются к ней всякий раз, когда им необходима поддержка.

Но порой случается нечто неожиданное, и это может пробудить воспоминания о чем-то важном, и такие воспоминания подобны старым книгам с хрупкими страницами, касаться которых надо особенно бережно и осторожно. Они хранятся на полках, полузабытые и запыленные, пока не произойдет событие, которое заставит извлечь эту книгу за корешок и распахнуть на самом значимом месте, так что память о нем пронзит сердце читателя, подобно молнии, и останется с ним теперь уже навсегда.