Собака, которая спустилась с холма. Незабываемая история Лу, лучшего друга и героя

Так закончилась еще одна странная глава в жизни Лу, где ему целый день пришлось прилюдно мочиться на бедолагу в рыцарской броне, под солнцем и софитами, посреди поля для гольфа. Все это ради того, чтобы люди покупали лотерейные билеты.

И в точности, как это вышло с обложкой для книги, где был снят волк по кличке Тимбер, какой-то бюрократ-зануда, не пожелавший рисковать, решил, что пес, который мочится на человека, – это непристойное зрелище для телезрителей в прайм-тайм. Поэтому они вырезали эту сцену из рекламы, и теперь бедному рыцарю в голову врезался игрушечный самолет. Никто не оплатил нам с Лу стоимость куриного бульона и машины для чистки ковров, которую мне пришлось брать в аренду на следующий день. Короткая карьера Лу в рекламе подошла к концу так же внезапно, как и началась, но никто из нас не жалел об этом.

17

Даже герои могут страдать

Мы играли в «чокнутого пса» во дворе. Лу было тринадцать, он совершенно оглох, погрузнел, морда поседела – но в остальном все еще оставался здоровым и красивым псом. Чтобы его не мучил артрит, я ежедневно давал ему противовоспалительное. Многие знакомые нам собаки уже отошли в мир иной, но Лу был как Бильбо с кольцом – он шел вперед, даже когда все прочие отставали.

Мы так долго были вместе, что я временами забывал о том, что мы существа разной породы, я не желал думать о неизбежном. Мы были одним целым, и точка.

Все эти истории, воспоминания, шутки, понятные лишь нам обоим. Привычные действия, каждое из которых на самом деле являлось бесценным: прогулки, еда, поездки в горы, игры, общение с собаками и людьми. Мы были сиамскими близнецами, но в то время, как один полагал другого бессмертным, он сам потихонечку угасал.

Я шлепнул его по залу, когда он изготовился на меня напасть.

– Ого, а это что еще такое? – Пол рукой я ощутил вздутие размером со сливу. На этом месте была крохотная шишечка пару недель назад, но тогда я не придал ей значения. Теперь она выросла в несколько раз.

– Ар-ру.

– Стой смирно, пожалуйста, – попросил я. Ему все еще хотелось играть, но опухоль следовало ощупать. Она была похожа на припухлости, которые я сотни раз обнаруживал пол шерстью у других собак, особенно веймаранеров, боксеров и шарпеев.

Я ощупал его по всему телу. Он смотрел на меня недовольно.

– Никто не собирается тебя купать и стричь когти.

– Р-р-р.

Когда он оглох, его голос стал звучать вполсилы, точно ему не хотелось ничего говорить теперь, когда он не мог себя слышать. Впрочем, он всегда предпочитал язык жестов, так что мы ничего не потеряли.

– Нет, больше я ничего не вижу. Давай позвоним доктору Филлипсу, пусть он тебя осмотрит.

Доктор Филлипс открыл ветеринарную клинику в нашем районе, он работал там один. Я стал обращаться к нему после смерти Джонни. Он был чем-то похож на ветеринара, с которым Лу довелось встретиться в Уиллитсе, такой же суровый на вил, но бесконечно добрый в душе. Он был костлявым, седым, и брал за свои услуги очень недорого.

– Подкожная. Возможно, просто доброкачественная жировая опухоль, но может оказаться и что-то похуже, – сказал он, гладя Лу по голове. Он знал обо всех его подвигах и о моих книгах, которых к тому времени было уже больше десятка.

– Как это можно диагностировать?

– Возьмем пробу тонкой иглой и посмотрим на клетки. Могу не найти ничего. Или обнаружить признаки саркомы – это может оказаться мастоцитома или веретеноклеточная опухоль.

– Звучит неприятно.

– Всякое может быть. – Он протер очки, которые Лу ему облизал. Он никогда не заставлял Лу стоять на скользком железном столе, который так ненавидят собаки. – Зависит от того, на какой она стадии. К счастью для старины Лу, опухоль выбрала самое удачное место: на заднице у него полно мяса.

– Про запас?

– Точно. Если придется удалять, мне нужно будет отхватить два-три сантиметра здоровых тканей для верности. И заодно уж я проверю ближайший лимфатический узел, чтобы не пропустить метастазы. Но не стоит торопиться. Будем действовать по порядку.

Он взял печенье из банки – у всех ветеринаров есть такие, хрустящие и очень вкусные.

– Лу, лови! – Он бросил угощение, которое мой пес схватил на лету, клацнув зубами. – Чаще всего я попадаю печеньем собакам по голове, но старина Лу своего не упустит!

Он знал, сколько других собак спас Лу за свою жизнь.

Как-то раз мы заговорили с ним об усыплении Джонни.

– Я знаю, что поступаю правильно, когда собака или кошка мучается, и я сокращаю их страдания. У них нет сил противостоять сильной боли. После такого у меня душа спокойна, – говорил он, сидя напротив меня и вертя в руках стетоскоп. – Но вот молодые животные, запуганные, агрессивные оттого, что им страшно… когда их приходится усыплять, у меня болит сердце. Их так воспитали. Как можно так поступать с собакой? – Он улыбнулся, глядя на Лу. – Если не считать вас, Стив, никто другой не ценит то, что делал Лу, так высоко, как я. Никто…