Собчачье сердце

В самом начале нашей работы «патрон» выказал просьбу срочно помочь поменять входную дверь в его квартире, которую, действительно, можно было вышибить ударом ноги. Дверь я тут же заказал, но по причине нарастающей занятости забрать не смог, хотя Собчак неоднократно напоминал. Когда же ее привез сам столяр, то интерес к этой затее у «патрона» уже пропал. Оказалось, что к нему в гости незадолго до этого наведалась знакомая жены «маклерша» и, как он выразился, была изумлена жилищной непритязательностью главы города. Тут же предложила массу небескорыстных вариантов улучшения. Собчак и перед встречей с «маклершей» заговаривал о смене своего жилья. Видимо, просто обкатывал на нас с Павловым роящиеся в его голове планы совмещения своекорыстных желаний с общественным мнением, которого он пока еще побаивался, успокаивая себя тем, что замена квартиры будет, в случае чего, выглядеть как обычный обмен, а это, мол, не возбраняется любой ленинградской семье. Конечно, все прекрасно понимали: ни о каком «простом» обмене не могло быть и речи. Хотя у Собчака имелась довольно просторная трехкомнатная квартира, но с учетом малоудобного дома-"корабля", городской окраины и пока еще отсутствия собственных денег на доплату обмена в центр города, было абсолютно нереально обойтись без скандала при исследовании «доброхотами» будущего скользкого, нечистоплотного пути. Не трудно предугадать: без жульничества и грязи воплотить в реальность грезы жены о шикарной квартире в районе царских дворцов не удастся. Поэтому "обычный обмен" мог в итоге стать крупным козырем в руках противников Собчака, чего, естественно, не хотелось. Однако устремление супруги в сторону центра города оказалось сильнее не только благоразумия, но даже боязни повредить политической карьере мужа, и «патрон» смело шагнул навстречу скандалу. Когда я узнал, что он затеял вместе с «маклершей», то просто ахнул, но изменить ничего было уже нельзя. Переезд надвигался неумолимо. Собчак, кроме квартиры, ничем вообще не занимался и, ощущая мое негативное отношение, больше со мной не советовался.

В самом центре города, на пересечении Зимней канавки с рекой Мойкой, у Певческого моста и Дворцовой площади, напротив дома, где когда-то жил и помер Пушкин, «маклерша» выбрала большую коммунальную квартиру, какую тогда еще было несложно найти. В ней ютились три семьи, горевшие многолетним желанием получить отдельное жилье в любом районе города.

После осмотра женой «патрона» этой питерской коммуналки со свежим запахом вечно потеющих водопроводных труб, тут же решили пойти навстречу жертвам жилищного кризиса, что и было почти мгновенно организовано. Правда, с учетом имеющейся у Собчака только одной собственной квартиры, пришлось парочку других, в результате не очень сложной махинации, прихватить из городского жилого фонда за счет бесконечной очереди рождавшихся и умиравших поколений ленинградцев, обалдевших от беспросветных прелестей коммунального бытия. В общем, аферка была сама по себе неплоха, но только не для нового главы города, чистота «демократических» помыслов которого обещалась быть стерильной.

Нельзя сказать, что возможные неприятности Собчака в тот период не смущали, но решение жены было бесповоротным и более важным, чем все остальное. Она его моментально убедила презреть любую опасность, ибо что бы с ним ни стряслось, а "клок шерсти" в виде квартиры все равно семье останется. Ну что ж, аргументация была выдержана в духе «рыночных» отношений, которые сам «патрон» повсюду декларировал. Когда уже почти все оформили, Собчак неожиданно натолкнулся на сопротивление строптивого депутата Ленсовета Кулагина, который, трудясь в жилищной комиссии, встал насмерть против махинации «патрона» с квартирами. Собчак очень возмутился и по горячке предложил было мне его «убрать»!

(Как? (опешил я.

"Искушенный политик", пристально взглянув, вдруг рассмеялся и шутя пояснил, что до тех пор, пока нет послушного его воле прокурора города, придется самим заниматься подобным делом.

(Каким? (не очень искренне продемонстрировал я свое непонимание. Собчак это почувствовал, поэтому начал издалека. Рассказал, что все люди не без греха, а уж такой, как Кулагин, связанный с распределением жилья, тем более… И враги у него есть…

Я все понял, обещал подумать, но вовсе не о том, о чем просил Собчак. В общем, задуматься, действительно, было о чем (высвечивались абсолютно новые грани личности "неистового парламентария", которые, к примеру, могли сильно исказить все его «свидетельства» трагедии, произошедшей в Тбилиси. Этих событий и правдивости доклада, представленного Собчаком комиссии, еще коснемся.