Соблазненная

Но Уинни считала своим долгом поддержать босса. Ведь когда-то именно Билл принял ее в штат и помог освоиться на новой работе.

Она позвонила на квартиру любовницы Билла, затем по очереди по всем прочим известным ей номерам в тщетной надежде отыскать бедолагу прежде, чем в издательство нагрянет новый владелец.

— Слишком поздно, детка! — не без удовольствия возвестил Бевис.

Мелодично звякнула стеклянная дверь — и на пороге возник Сирил Бакнелл, глава литературной редакции. За его спиной маячил незнакомец — надо думать, тот самый англичанин. По крайней мере, никем иным он быть не мог.

Уинни не верила глазам своим. Ничего подобного она и предположить не могла! Ей рисовался сухощавый чопорный джентльмен во фраке и в цилиндре, лет пятидесяти с хвостиком, возможно с изящной тросточкой и с моноклем в глазу.

Неудивительно, что она завороженно смотрела на незнакомца. Ну, то есть это позже она подыскала правдоподобное объяснение своей, мягко говоря, неадекватной реакции. А в тот момент просто уставилась на него во все глаза, позабыв обо всем на свете.

Высок. Очень высок. Шесть футов и два дюйма… а то и все три. Затрапезные брюки цвета хаки и рубашка с открытым воротом. Светлые вьющиеся волосы в беспорядке падают на лоб; в сочетании с бронзовым загаром впечатление создается просто колдовское! И эти зеленые глаза… с необычным, изумрудным оттенком. Губы изогнулись в усмешке: чего в ней больше, цинизма или юмора? Словом, роскошнее мужчины Уинни в жизни своей не видела!

Более того, ей еще не доводилось испытывать столь мгновенного, всеподчиняющего влечения. И ощущение это застало ее врасплох. Уинни словно приросла к месту, застыла, открыв рот и беспомощно хлопая ресницами, как распоследняя идиотка.

Мужчина поймал ее взгляд и улыбнулся: уж разумеется, он отлично понимал, что происходит. Действительно Мечта Каждой Женщины!

— Уинни Хайвуд, один из редакторов отдела «Новости дня», — представил сотрудницу Сирил Бакнелл. Призвав на помощь все свое самообладание, Уинни протянула руку. — Джаред Керуэн, новый генеральный директор «Мельбурн кроникл».

Широкая, теплая ладонь сомкнулась вокруг ее хрупких пальцев. Джаред возвышался над женщиной, точно несокрушимая скала. Уинни вдруг почувствовала себя маленькой и слабой — словом, сущим ничтожеством. Она попыталась прогнать досадное ощущение, но не преуспела. Кажется, от нее ждут каких-то слов… но ничего разумного и значимого в голову, хоть убей, не приходило.

— Уинни проработала у нас больше года, — продолжал тем временем Сирил. — Очень многообещающая журналистка. Именно ей принадлежит серия публикаций о матерях-одиночках — тех самых, о которых вы отозвались с такой похвалой. Ну, вы помните: ряд интервью с комментариями…

Джаред Керуэн кивнул и, выпустив наконец руку Уинни, коротко отметил:

— Недурная работа, мисс Хайвуд… или миссис?

— Мисс, — сообщил Сирил, убедившись, что ответа от Уинни так и не последует.

Англичанин сдержанно улыбнулся.

— Хотя, надо отметить, ваш материал неизбежно вызовет бурную полемику.

Уинни потребовалась целая минута на то, чтобы осознать: речь по-прежнему идет о ее публикациях. Еще минуты две ушло на то, чтобы вникнуть в суть критического замечания. Наконец, выйдя из состояния безмозглой золотой рыбки, молодая женщина подыскала-таки вразумительный ответ.

— Проблема сама по себе спорная.

— Верно, но материал подан под несколько неожиданным углом. По традиции мнение общественности всегда на стороне матерей-одиночек. А вашу интерпретацию никто бы не назвал сочувственной, — напомнил Джаред Керуэн. Похоже, всемогущего издателя слегка удивило то, что ему осмеливаются перечить.

— Перед нами факты как есть, изложенные беспристрастно и безо всякого предубеждения, — тут же ощетинилась Уинни.

— Я в этом нисколько не сомневаюсь, — заверил ее собеседник. — Вы просто дали матерям-одиночкам выговориться, а уж приговор они себе вынесли сами.

— Всем участницам проекта была предоставлена возможность ознакомиться с уже готовым материалом до публикации, — холодно произнесла Уинни. — К нам не поступило ни одной жалобы, ни одного опровержения.

— Возможность вкусить славы хотя бы на пять минут любому вскружит голову, — задумчиво протянул Джаред. Впрочем, голос его звучал скорее ехидно, нежели обвиняюще. Он широко усмехнулся.

Но Уинни не улыбнулась в ответ. В душе ее поднималось негодование, приправленное чувством вины, — ведь Джаред Керуэн с первого раза попал в «яблочко».

Матери-одиночки и впрямь охотно воспользовались шансом выговориться. И долгие их исповеди свидетельствовали в лучшем случае о невежестве, в худшем — о равнодушии, — тут даже особой редакторской правки не требовалось. А стоило убрать микрофон, как бедные женщины представали в истинном своем свете — такими потерянными, такими незащищенными…