Соблазняющий разум. Как выбор сексуального партнера повлиял на эволюцию человеческой природы

Тогда как шимпанзе выработали лишь моральное лидерство, люди развили более продвинутую систему нравственных ориентиров и склонность к пылкому декларированию общественных идеалов на тему правосудия, равенства и свободы. Нравственные ориентиры сексуально привлекательны, и, возможно, они появились в результате полового отбора. Эти ориентиры переводят беспристрастность примата-миротворца на более осознанный уровень – уровень принципов. При обсуждении столь важного человеческого свойства мы должны особенно аккуратно отделять эволюционные функции от человеческой мотивации. Когда Малкольм Икс использовал свое ораторское мастерство и харизму, чтобы сформировать у людей видение мусульманского общества, свободного от расизма, им управляли моральные инстинкты, а не сексуальные. Так случилось, что его моральные инстинкты привлекли красивую молодую женщину, Бетти Шабазз, которая стала его женой. А случилось это потому, что моральные инстинкты развились так, чтобы действовать через половой отбор. Не менее показательна история Мартина Лютера, чье видение протестантизма покорило бывшую монахиню Катарину фон Бора, ставшую его женой и матерью его шестерых детей. Красота павлиньего хвоста не меркнет оттого, что мы понимаем его сексуальное назначение. Так же и человеческая мораль не станет менее значимой, если мы признаем, что она развилась за счет механизма выбора партнера.

Почему Скрудж был одинок: эволюция благотворительности

Долгое время в соответствии с принципом выживания наиболее приспособленных считалось, что мы должны поступать эгоистично. В рамках традиционных дарвиновских представлений люди скупы, неотзывчивы и способны лишь изредка помочь близким родственникам или дать в долг под процент тем, кто сможет вернуть деньги. Этот миф удобен для педагогов, священников и политиков, поскольку из него вытекает острая необходимость социализации людей посредством школ, церквей и тюрем. Вероятно, эти институты исправления характера – наши рождественские ду́хи[67]

: дух прошлого Рождества, дух нынешнего Рождества и дух грядущего Рождества, призванные превратить эгоистичного, биологичного предрождественского Скруджа нашей морали в построждественского Скруджа, культурного и великодушного.

Тем не менее не стоит воспринимать повесть Диккенса как аллегорическое описание человеческой эволюции. У Скруджа не было проблем с выживанием, но он был одинок и не имел детей. Явный эгоизм вытеснил его с брачного рынка викторианского Лондона. Ни одна уважающая себя английская леди не обратила бы на него ни малейшего внимания. С точки зрения распространения генов его скупость была не заботой о собственных интересах, а самокастрацией.

Если бы не было полового отбора, склонность людей к благотворительности была бы величайшей загадкой эволюции. Трудно представить, чем может быть полезен инстинкт, заставляющий отдавать свои ресурсы чужим людям. Обычно эволюционные психологи говорят, что благотворительность – побочный эффект развития людей в маленьких племенных сообществах, где любое проявление великодушия впоследствии вознаграждалось. В Африке времен плейстоцена не было такого понятия, как “чужой”. Но все же психология благотворительности отличается от психологии взаимного альтруизма, и некоторые важные свойства не позволяют считать ее побочным эффектом инстинкта реципрокности. Я буду приводить примеры благотворительности лишь из жизни современного общества. Великодушие в плейстоцене могло и не быть точно таким же, как сейчас, но вряд ли отличалось слишком сильно. Мы уже убедились, что традиционная охота была очень требовательным ко времени способом повысить свой социальный, сексуальный и моральный статус, работая на общее благо. По сути, охота была благотворительной деятельностью.