Собор

Было еще темно, когда его разбудил телефонный звонок. Аппарат всегда стоял у кровати. И вот теперь подал голос, позвал настойчиво. Петро Демьянович взял трубку и, включив лампу торшера, стал слушать, бросая изредка реплики туда, откуда звонили.

Жена Зося Дмитриевна тоже проснулась, ее уже давно перестали удивлять эти ночные звонки. Что поделаешь, такая у него должность. Если бы и небо где-нибудь проломилось, то, наверное, и тогда бы позвали товарища Гайдамаку: принимай меры, латай… Однажды даже в новогоднюю ночь, когда другие с бокалами шампанского в руках слушали звон курантов, Петро Демьянович был поднят прямо из-за стола; где-то прорвало городской водопровод, надо было, все бросив, мчаться спасать положение. Поехал и трое суток отсутствовал, не знала жена что и думать…

Зосе Дмитриевне приятно, что ее Петро Демьянович нарасхват, что его уважают подчиненные, товарищи по службе. Иной раз слышит от них: «Демьянович наш — это же сила… Сегодня он правая рука у мэра, а завтра…» — и палец возводится вверх… В такие минуты у Зоси Дмитриевны сразу улучшалось настроение.

А теперь этот внезапный звонок, — видно, снова возникли какие-то неполадки в том Черном Яру, на коронном сооружении Петра Демьяновича. Появились какие-то опасные воды. А самая мощная помпа, оказывается, занята в другом месте… Это же надо!

Жену охватывает тревога.

— Только без паники, — вразумляет кого-то в трубку хозяин. — Немедленно на объект! Я тоже скоро буду.

На целый день теперь махнет Петр Демьянович. Ведь чем-то же вызван этот звонок спозаранок?

Однако то, что муж, не торопясь, прошел в ванную и принялся бриться, несколько успокоило Зосю Дмитриевну. Ведь не стал бы он наводить лоск, если бы ситуация на объекте сложилась и впрямь угрожающая.

То, что он называет объектом, как раз и есть Черный Яр, тот стоклятый Яр, на который люди Петра Демьяновича в свое время повели наступление земснарядами. Не всех восхищает сооружение, которое Зося Дмитриевна привыкла считать самым монументальным творением мужа, некоторым оно представляется попросту кабинетной выдумкой, непродуманностью, даже показухой, и за нее, мол, будущее спросит.

А каких усилий стоило «пробить» проект, довести до утверждения и реализации! Были противники проекта — Гайдамака их подмял, кое-кто требовал «народной экспертизы», он их высмеял. Маловерам возле Гайдамаки не было места, оставлял рядом с собой лишь тех, кто не колебался. Зося Дмитриевна иной раз этому тоже способствовала, при случае улещивала кого надлежит своими обворожительными улыбками… Одним словом, запруда возведена, массивное тело ее пролегло через Яр, а в верхнюю его часть кирпичные заводы гонят и гонят пульпу, чтобы способом гидронамыва заполнить отсеченный сектор Яра, чтобы твердь появилась на месте прежних мусорных свалок, овражистых балок, с извечной мрачностью чащ, с буреломами, где еще в допотопные времена князья охотились на волков и вепрей.

После гидронамывных работ Яр, собственно, перестанет существовать, овраг исчезнет, а на вновь образованной земляной подушке будет со временем распланирован парк с искусственным озером, со стрельбищем, появятся аттракционы и, как вершина мечты, поднимется в небо гигантское чертово колесо — реализуется, таким образом, давнишний замысел Петра Демьяновича. На бумаге легко давалось, а как до дела дошло, сколько нервов вымотал этот Яр. Наверное, только Зося Дмитриевна и знает, какое сопротивление оказывал кое-кто ее мужу на этом пути. Сколько хлопот! То ли в самом проекте допущены были какие-то просчеты, то ли бульдозеры принялись за этот Яр в недобрый час, а может, намыв начали не под тем знаком Зодиака?

Хозяин, стройный, с чаплинскими темными усиками, в коротеньком французском пальто, в красивой меховой шапочке (на одном из артистов оперы видела такую), готовый к выходу, остановился на пороге:

— Я поехал.

Жена даже загляделась: воистину «бiле личко, чорний вус…» Не положила бы на него глаз какая-нибудь из тех руководящих, незамужних, которые так и охотятся за своими перспективными коллегами…

— Ты надолго?

— Там видно будет. Может, зряшная тревога, это ведь у нас умеют… Не беспокойся, дорогая!

Приветливый взмах рукой на прощание, после чего Петро Демьянович сразу становится строже, и его элегантная фигура в ярком кашне, в новых туфлях «Саламандра» исчезает за дверью.

У подъезда Гайдамаку уже ждала служебная машина. Прежде чем сесть, он бросил взгляд за реку, за острова: горизонт там заметно светлел, в небе крупным алмазом блестела утренняя звезда. Такая большая, с острыми гранями, точно обломок какого-то небесного тела.

— Мы с тобой сегодня ранние птицы, — деланно бодрым голосом сказал Петро Демьянович, усаживаясь рядом с шофером, и велел: — На объект.

— Как поедем?

— По низовой давай… (то есть нижней дорогой).

Водитель, длинношеий пижон с рыжими бакенбардами, попытался было завести разговор о вчерашнем хоккее, но Петро Демьянович, хотя и был рьяным болельщиком, на этот раз отмахнулся: не до хоккея сегодня, Черный Яр — вот болячка, которою он сейчас полностью поглощен.