Собрание коротких и необычайных историй

Правда, у нас есть поводы для беспокойства: прошел слух, будто по нашей вине взрослые не достигают нормальной, лучше сказать, несоразмерной величины, присущей им. Одни ростом с десятилетнего ребенка, другие — им больше повезло — с семилетнего. Они пытаются быть детьми, не зная, что ребенком не становятся от простого недостатка сантиметров. Зато мы, согласно статистике, теряем в росте, не ослабевая, не переставая быть самими собой, не пытаясь никого обмануть.

Это нам льстит, но и беспокоит нас. Мой брат уже жаловался мне, что плотницкие инструменты для него тяжелы. Одна подружка сказала, что иголка для вышивания кажется ей огромной, будто шпага. Да и сам я с некоторым трудом поднимаю топор.

Мы не слишком опасаемся того, что наши родители займут место, которое они нам уступили, — мы никогда им этого не позволим, ибо, прежде чем отдать им, мы сломаем наши машины, разрушим электростанции и водонапорные башни; нет, нас заботит потомство, волнует будущее нашей расы.

Правда, иные из нас утверждают, что чем меньше нас будет со временем, тем более камерным и человечным станет наше видение мира.

Сильвина Окампо

Жест смерти[70]

Молодой персидский садовник сказал своему принцу:

— Сегодня утром я встретил смерть. Она мне угрожала. Спаси меня. Я хотел бы каким-нибудь чудом оказаться этим вечером в Исфагани.[71]

Добрый принц дал ему лошадей. В тот же день принц сам встретился со смертью.

— Почему, — спросил он, — сегодня утром ты угрожала нашему садовнику?

— Но я не угрожала ему, — отвечала смерть, — мой жест означал удивление. Ведь я увидела его утром далеко от Исфагани, а именно там сегодня вечером я должна его забрать.

Жан Кокто. «На шпагате»

Вера, полувера, отсутствие веры[72]

В былые времена трое отправились в паломничество; один — жрец, другой — добродетельный муж, а третий — старый бродяга с топором в руках. По пути жрец завел речь об основаниях веры.

— Истинность нашего вероучения доказывается деяниями самой природы, — изрек он, ударив себя в грудь.

— Так и есть, — подтвердил добродетельный муж.

— Королевский павлин кричит дурным голосом, — продолжил жрец, — и это всегда подтверждали наши книги. — Как вдохновительно! — воскликнул он, словно собираясь зарыдать. — Как поучительно!

— И я знаю множество подобных доводов, — согласился добродетельный муж.

— Однако же твоя вера неосновательна, — возразил священник.

— Велика справедливость и восторжествует, — вскричал добродетельный муж. — Моя душа пряма; не сомневаюсь, что точно так же прям и разум Одина.

— Все это лишь игра слов, — ответил ему жрец. — Против моего довода с павлином целый короб твоей болтовни обращается в ничто.

Так подошли они к амбару, где на жердочке сидел павлин, и он пел, и голос его был сладок, будто соловьиный.

— Что ты говорил мне недавно? — спросил добродетельный муж. — Но меня это не смутит. Велика справедливость и восторжествует.

— Пусть черти заберут этого павлина, — отозвался жрец и шел одну или две мили с опущенной головой.

Вскоре они приблизились к святилищу, внутри которого факир творил чудеса.

— Да! — воскликнул жрец. — Здесь и пребывает истинное основание веры. Довод с павлином призван лишь служить для него подкреплением. Вот камень, на коем стоит наше вероучение. — И он ударил себя в грудь и застонал, словно схваченный коликами.

— Для меня, — ответил добродетельный муж, — все это так же ничтожно, как и довод с павлином. Я верую, ибо знаю, что велика справедливость и восторжествует, и факир этот может продолжать творить чудеса вплоть до Страшного суда; он не собьет меня с толку.

Услышав это, факир возмутился, так что ладонь его дрогнула и во время совершения чуда из рукава его посыпались игральные карты.

— Что ты мне говорил? — вопросил жреца добродетельный муж. — И все же это меня не смутит.

— Пусть черти заберут факира, — отозвался жрец. — По правде говоря, я не вижу для себя пользы продолжать это паломничество.

— Ну что ж! — воскликнул добродетельный муж. — Велика справедливость и восторжествует.

— Если ты уверен, что она восторжествует... — протянул жрец.

— Даю слово, — уверил его добродетельный муж.

Тот продолжил путь, немного воспряв духом.

Наконец им встретился бегущий человек и сообщил, что все потеряно: силы тьмы осаждают Небесный град, Один погиб, зло празднует победу.

— Меня подло обманули, — воскликнул добродетельный муж.

— Теперь все потеряно, — проронил жрец.

— Может быть, у нас есть еще время договориться с дьяволом? — вопросил добродетельный муж.

— Надеюсь, что да, — ответил жрец. — Во всяком случае, попробуем. А ты что размахиваешь топором? — обратился он к бродяге.

— Я умру вместе с Одином, — произнес бродяга.

Р. Л. Стивенсон. «Сказки» (1896)

Чудо[73]

Йогу понадобилось перебраться через реку, но у него не было ни пенса, чтобы заплатить перевозчику, и тогда он просто зашагал по поверхности воды. Услышав эту историю, другой йог заявил, что такое чудо и стоит ровно один пенс, цену переправы.