Собрание ранней прозы

— Разве ирландские епископы не предали нас во время унии, когда епископ Лэниган поднес верноподданнический адрес маркизу Корнуоллису? Разве епископы и священники не продали чаяния всей страны в тысяча восемьсот двадцать девятом году в обмен на свободу католической религии? И разве они не шельмовали фенианского движения как с амвона, так и в исповедальнях? И не надругались над прахом Теренса Белью Макмануса?

Лицо его пылало от гнева, и Стивен почувствовал, как его лицо тоже начинает пылать, так действовали на него эти слова. Мистер Дедал презрительно и грубо загоготал.

— Ах ты, господи, а я ж еще забыл старикашку Пола Коллена! Тоже еще зеница ока Божия!

Дэнти, перегнувшись через стол, закричала мистеру Кейси:

— Они правы! Правы! Всегда правы! Бог, мораль и религия на первом месте.

Видя, как она возбудилась, миссис Дедал сказала:

— Миссис Риордан, не волнуйтесь, лучше не отвечайте им.

— Бог и религия превыше всего! — кричала Дэнти. — Они превыше мирского!

Мистер Кейси поднял сжатый кулак и с силой стукнул им по столу.

— Раз так, отлично! — хрипло вскричал он. — Если на то пошло, не надо Бога Ирландии!

— Джон! Джон! — воскликнул мистер Дедал, дергая гостя за рукав.

Дэнти смотрела перед собой, и щеки ее тряслись. Мистер Кейси тяжело встал со стула и перегнулся в ее сторону через стол, одной рукой он неловко шарил в воздухе перед своими глазами, словно убирая какую-то паутину.

— Не надо Бога Ирландии! — крикнул он. — Слишком много в Ирландии Его. Долой Бога!

— Богохульник! Дьявол! — взвизгнула Дэнти и тоже вскочила с места, почти готовая плюнуть ему в лицо.

Дядя Чарльз и мистер Дедал вдвоем усадили мистера Кейси обратно, с двух сторон урезонивая его. С горящими темными глазами, он смотрел неподвижно перед собой и все повторял:

— Долой Бога, долой!

Дэнти с силой оттолкнула свой стул и вышла из-за стола, уронив кольцо от салфетки, которое медленно покатилось по ковру и остановилось у ножки кресла. Миссис Дедал поспешно поднялась и пошла за ней следом к двери. Но у дверей Дэнти вдруг обернулась резко и на всю комнату закричала, и щеки у нее все горели и дергались от ярости:

— Исчадие ада! Мы победили! Мы его сокрушили насмерть! Сатана!

Дверь с треском захлопнулась.

Мистер Кейси, высвободив руки от своих стражей, уронил вдруг в ладони голову и зарыдал.

— Бедный Парнелл! — громко простонал он. — Мой погибший король!

Он громко и горько рыдал.

Стивен, подняв лицо, исказившееся от ужаса, увидел, что глаза отца полны слез.

* * *

Мальчики разговаривали, сбившись в несколько кучек.

Один сказал:

— Их поймали недалеко от Лайонс-Хилл.

— А поймал кто?

— Мистер Глисон с помощником ректора. Они ехали в экипаже.

Тот же мальчик добавил:

— Это один старшеклассник мне сказал.

Флеминг спросил:

— А почему они убежали?

— Я знаю почему, — сказал Сесил Сандер. — Они деньги стащили у ректора из комнаты.

— Кто стащил-то?

— Кикема брат. А потом они поделили всё.

Но это же воровство, как они могли это сделать?

— До чего ж ты все знаешь про это, Сандер! — сказал Уэллс. — А я вот знаю, почему они смылись.

— Так скажи нам.

— А мне не велели говорить, — отвечал Уэллс.

— Да брось, Уэллс, — закричали все. — Нам-то ты можешь, мы никому не продадим.

Стивен вытянул вперед голову, чтобы все слышать. Уэллс огляделся вокруг, не идет ли кто, и заговорщически зашептал:

— Знаете про церковное вино, что хранится в шкафу в ризнице?

— Ну, знаем.

— Так вот, они его выпили, а потом открылось по запаху, кто сделал это. Поэтому вот они и сбежали, если хотите знать.

А мальчик, который говорил первым, сказал:

— Ага, и я это же самое слышал от того старшеклассника.

Все замолчали. Стивен стоял среди них и слушал, но сам боялся заговорить. Смутное чувство преклонения охватывало его дрожью, лишая сил. Как они могли это сделать? Он представил себе ризницу, где стояли молчание и мрак. Там были темные деревянные шкафы, в которых покоились аккуратно сложенные плоеные стихари. Это не церковь, но все равно святое место, и там надо говорить тихим голосом. Он вспомнил, как он был там летом, тогда вечером устраивался крестный ход к маленькой часовне в лесу, и ему надо было надеть облачение ковчеженосца. Такое необычное, святое место. Мальчик, который носил кадило, слегка им покачивал туда-сюда, стоя у дверей, а чтобы угольки не гасли, серебряная крышечка придерживалась за среднюю цепочку. Те угольки назывались древесный уголь: и когда мальчик слегка раскачивал, они ровно светились и от них шел кисловатый запах. И потом, когда все уже были в облачениях, он стоял и протягивал ковчежец ректору, и ректор насыпал туда ложку ладана, который сразу зашипел на раскаленных углях.

Мальчики разговаривали, сбившись в несколько кучек там и сям на площадке. Ему сейчас казалось, что они все стали меньше ростом: это из-за того, что вчера его сшиб велосипедист, мальчик из второго класса. Велосипед его столкнул на шлаковую дорожку, и очки разбились на три части, а в рот попала зола от шлака.