Собрание сочинений

Налей вина и сам не уходи,мой собеседник в зеркале. Быть может,хотя сейчас лишь утро впереди,нас кто-нибудь с тобою потревожит.Печь выстыла, но прыгать в темнотуне хочется. Не хочется мне «кар»а,роняемого клювом на лету,чтоб ночью просыпаться от угара.Сроднишься с беспорядком в голове.Сроднишься с тишиною; для разбегане отличая шелеста в травеот шороха кружащегося снега.А это снег. Шумит он? Не шумит.Лишь пар тут шелестит, когда ты дышишь.И если гром снаружи загремит,сроднишься с ним и грома не услышишь.

Сроднишься, что дымок от папиросслегка сопротивляется зловонью,и рощицу всклокоченных волос,как продолженье хаоса, ладоньюпридавишь; и широкие кругипойдут там, как на донышке колодца.И разум испугается руки,хотя уже ничто там не уймется.Сроднишься. Лысоват. Одутловат.Ссутулясь, в полушубке полинялом.Часы определяя наугад.И не разлей водою с одеялом.Состаришься. И к зеркалу рукапотянется. «Тут зеркало осталось».И в зеркале увидишь старика.И это будет подлинная старость.

Такая же, как та, когда, хрипя,помешивает искорки в камине;когда не будет писем от тебя,как нету их, возлюбленная, ныне.Как та, когда глядит и не моргнеттаившееся с юности бесстыдство...И Феликса ты вспомнишь, и кольнетне ревность, а скорее любопытство.Так вот где ты настиг его! Так вотоно, его излюбленное место,давнишнее. И, стало быть, животон прятал под матроской. Интересно.С полярных, значит, начали концов.Поэтому и действовал он скрытно.Так вот куда он гнал своих гонцов.И он сейчас в младенчестве. Завидно!

И Феликса ты вспомнишь: не моргнет,бывало, и всегда в карманах руки.(Да, подлинная старость!) И кольнет.Но что это: по поводу разлукис Пиладом негодующий Орест?Бегущая за вепрем Аталанта?Иль зависть заурядная? Протестнормального – явлению таланта?Нормальный человек – он восстаетпротиву сверхъестественного. Еслионо с ним даже курит или пьет,поблизости разваливаясь в кресле.Нормальный человек – он ни за чтоне спустит из... А что это такоенормальный че... А это решетов обычном состоянии покоя.

IV

Как жаль, что архитекторы в былом,немножко помешавшись на фасадах(идущих, к сожалению, на слом),висячие сады на балюстрадахлепившие из гипса, виноградразвесившие щедро на балконы,насытившие, словом, Ленинград,к пилястрам не лепили панталоны.Так был бы мир избавлен от чумыштанишек, доведенных инфернальнодо стадии простейшей бахромы.И Феликс развивался бы нормально. 1965

Фламмарион

М. Б.