Собрание сочинений

Альберт Фролов, любитель тишины.Мать штемпелем стучала по конвертамна почте. Что касается отца,он пал за независимость чухны,успев продлить фамилию Альбертом,но не видав Альбертова лица.Сын гений свой воспитывал в тиши.Я помню эту шишку на макушке:он сполз на зоологии под стол,

не выяснив отсутствия душив совместно распатроненной лягушке.Что позже обеспечило просторполету его мыслей, каковымон предавался вплоть до института,где он вступил с архангелом в борьбу.И вот, как согрешивший херувим,он пал на землю с облака. И тут-тоон обнаружил под рукой трубу.Звук – форма продолженья тишины,

подобье развивающейся ленты.Солируя, он скашивал зрачкина раструб, где мерцали, зажженысофитами, – пока аплодисментыих там не задували – светлячки.Но то бывало вечером, а днем -днем звезд не видно. Даже из колодца.Жена ушла, не выстирав носки.Старуха-мать заботилась о нем.

Он начал пить, впоследствии – колотьсячерт знает чем. Наверное, с тоски,с отчаянья – но дьявол разберет.Я в этом, к сожалению, не сведущ.Есть и другая, кажется, шкала:когда играешь, видишь напередна восемь тактов – ампулы ж, как светочьшестнадцать озаряли... Зеркаладворцов культуры, где его составиграл, вбирали хмуро и учтиво

черты, экземой траченые. Нопотом, перевоспитывать уставего за разложенье колектива,уволили. И, выдавив: «говно!»он, словно затухающее «ля»,не сделав из дальнейшего маршрутадосужих достояния очес,как строчка, что влезает на поля,вернее – доводя до абсолютаидею увольнения, исчез.

___