В декабре 1899 г. его приняли в психиатрическую лечебницу. Он был в редуцированном состоянии упитанности, легко возбудим, имел повышенные рефлексы, плохо спал. Ориентирован, аккуратен. Подробные сведения о своем бреде ревности (подробно у Брие). Особенно подозрительным ему было то, что «половые органы были вытянуты», что пастор сказал: «У вас ведь такая милая жена»,— и что жена рассказывала, пастор сказал: «О, люби так долго, как ты сможешь любить» и т. п. Постепенно он стал спокойнее, «отошел телесно», прибавил 10 фунтов. Сон стал регулярным. В то время, как он был в лечебнице, его жена, по его мнению, продолжала свой блуд, признаки чего он, якобы, находил при посещениях. Ходатайство о признании недееспособным побудило его к большому количеству сочинений с противоречивыми данными. Он становился все неопределеннее в своих утверждениях, говорил о возможностях, полностью диссимулировал, писал снова своей «дорогой жене», чтобы внезапно снова все утверждать по-старому. От интернирования очень страдал. Своему брату он писал: он представляется себе как зверь в клетке. Грязные и подлые выражения, безнравственные и непристойные жесты вынужден он слушать и смотреть. Его дух очень страдал в лечебнице. Человеком он вообще больше себя не чувствует. Из веры и доверия со стороны врачей он ничего не замечает. С самого начала в отношении него проявляли насмешки и издевательства. Когда его жена хотела его забрать, он отказывался идти с ней. Он, по его словам, не хочет к ней, а хочет искать себе место.