Собрание сочинений по психопатологии. В двух томах. Том 2

Два с половиной года назад

наступил переворот, толчком к которому послужили исследования брата. Он стал изучать Фриза, Апельта, а затем Канта. Постепенно им овладело чувство, что его дарование лежит в области философии, и он пришел к мнению: «Я не могу практически работать юристом прежде, чем для меня все станет ясным в философском отношении».

Полтора года назад

, когда он должен был как реферецдар повышать свое образование практически, он больше не мог этого выдержать, обманул определенным образом своих родителей, они считали, что он работает как реферецдар, в то время как он уехал в Мюнхен и посвятил себя исключительно философии. Он посещал семинар по философии, затем оставил его, потому что преподаватель продвигался вперед очень медленно и давал элементарные вещи. Он остался с собой один на один и работал целые дни с невероятной интенсивностью. При этом у него было сознание умения творчески работать и необходимости творчески работать: «Через шесть месяцев

я должен иметь свою систему, иначе пуля в лоб». Таким способом он хотел задним числом оправдаться перед своими родителями и окончательно стать философом. В основном, он изучал сначала Канта, затем Гуссерля, который очень импонировал ему своей проницательностью. Рикерта он находил значительно менее проницательным, расплывчатым и болтливым, а Наторпа совсем отсталым. И наоборот, с большим увлечением читал наряду с Гуссерлем части из Бергмана, Бользано, Брентано.

Уже четыре месяца спустя его интерес ослабел: у Гуссерля, проницательного, он нашел противоречия, но сам он не создал никакой системы. Он стал бояться, что его обман откроется. Никто о нем не знал, это было для него естественно, так как он не хотел быть нечестен по отношению к родителям, говоря другим правду. Поэтому все его знакомые думали, что он работает юристом. И вот он стал замечать намеки знакомых, как ему казалось, на то, что они знают об обмане. Однажды это превратилось в сцену с его другом, который ничего не подозревал и вдруг получил письмо, полное упреков, которое он совершенно не мог понять. И так как, по мнению больного, все «вышло наружу», он скоропалительно уехал, сначала к своему брату, чтобы поговорить с ним, как ему следует разговаривать с родителями.