Собрание сочинений по психопатологии. В двух томах. Том 2

Если, в противоположность этому, хочет развиваться еще психологическая наука, то она с самого начала должна ясно понимать, что, хотя она и устанавливает себе в качестве идеала ставшее полностью осознанным, изображаемое в твердых формах понимание душевного, которое неосознанно, неопределенно, только личностно и субъективно достигает того только что описанного отношения у способных к этому людей; она должна ясно представлять себе, что она не может даже отдаленно соответствовать этому идеалу, а находится в начальной стадии, которая видимо, открывает ей перспективы, но для которой такой идеал находится в бесконечности. Отсюда получается, что многие практикуют свое личное понимание единственно для собственного удовлетворения, и с точки зрения их даже если и смутного, но обширного проникновения смеются над попытками осознанного психологического определения понятий как над безобидными плоскими шутками и тривиальностями¹. То, что

¹ То, что психологи в массовом порядке допускают тривиальности, нельзя отрицать. Так же нельзя отрицать, что на месте основывающейся на планомерной только при осознанных психологических определениях идет речь о знании, придает им с научной точки зрения — то также и только с таковой — единственную ценность.

Это отношение, которое не хочет оставаться при понимающем переживании, а хочет прийти к сообщаемому, проверяемому, дискутируемому знанию

, оказывается перед бесконечностью в высшей степени многообразных душевных феноменов, в которых еще господствуют совершенно неясные связи, которые имеют свои зависимости и следствия, которые еще нужно найти. Первым шагом к научному пониманию — это ведь, вероятно, несомненно является здесь отбор, ограничение, различение и описание on-ределенных душевных феноменов, которые тем самым

ясно пред-ставляются и регулярно называются определенным выражением.

Представление того, что действительно происходит в больном, что он собственно переживает, как ему что-то приходит на ум, каково ему на душе и т. д.— это начало, при котором сначала нужно совсем отвлечься от связей, от переживания как целого, тем более от додуманного, лежащего в основе подуманнош, теоретических представлений. Только действительно имеющееся в сознании должно быть представлено, все, не данное действительно в сознании, не имеется в наличии. Мы должны оставить в стороне все унаследованные теории, психологические конструкции или материалистические мифологии о душевных процессах, мы должны чистыми обратиться к тому, что мы можем в его действительном бытие понимать, осмыслять, различать и описывать. Это, как учит опыт, очень трудная задача. Это странное феноменологическое отсутствие предрассудков является не изначальным владением, а тяжелым приобретением после долгой критической работы и часто тщетных усилий в конструкциях и мифологиях. Так же, как мы детьми сначала рисуем вещи не так, как мы их видим, а как мы их представляем, так же, как психологи и психопатологи, мы идем через ступеньку, на которой мы каким-то образом представляем себе психическое, для непосредственного, без предрассудков, осмысления психического таким, какое оно есть. И это все новое и новое усилие

феноменологии науки иногда устраивается псевдопсихология; содержание того личного и, с точки зрения сообщаемости, смутного понимания просто изображается вместо разумного немецкого в столь же неточных, но ученых выражениях.

и нуждающийся во все новом приобретении через преодоление предрассудков фонд: эта феноменологическая установка.