Собрание сочинений (София, 11 книг)

Дон Хуан определял внутреннее безмолвие как особое состояние изгнания мыслей, при котором человек может функционировать на ином уровне сознания, чем обычно. Он подчеркивал, что внутреннее безмолвие наступает при прекращении внутреннего диалога — вечного спутника мыслей, и потому является состоянием глубокой тишины.

— Маги древности, — говорил дон Хуан, — назвали это внутренним безмолвием, поскольку в таком состоянии восприятие не зависит от чувств. Во время внутреннего безмолвия

вступает в силу иная способность человека, — способность, которая делает его магическим существом, способность, обычно ограничиваемая не самим человеком, а неким чужеродным влиянием.

— А что это за чужеродное влияние, которое ограничивает наши магические способности? — спросил я.

— Это предмет нашей будущей беседы, — ответил дон Хуан, — а не тема настоящей дискуссии, хотя это на самом деле самый серьезный аспект магии шаманов Древней Мексики.

— Внутреннее безмолвие, — продолжал он, — это основа всей магии. Иными словами, все, что мы делаем, ведет нас к этой основе. Она же, как и все остальное в магии, не раскрывает себя, пока нечто гигантское не встряхнет нас.

Дон Хуан рассказал, что маги Древней Мексики изобретали всевозможные способы встряхнуть себя или других практикующих магов до основания, чтобы достичь вожделенного состояния внутреннего безмолвия. Они додумались до самых невообразимых действий, которые, казалось бы, совершенно не могли быть связаны с достижением внутреннего безмолвия

, таких, скажем, как прыжки в водопад или ночи, проведенные на ветвях деревьев вниз головой. Тем не менее это были ключевые приемы достижения такого состояния.

Следуя логике магов Древней Мексики, дон Хуан категорически заявлял, что внутреннее безмолвие возрастает и накапливается. Меня он пытался направить на создание ядра внутреннего безмолвия в самом себе, а затем понемногу наращивать его при каждом удобном случае. Он объяснил, что маги Древней Мексики обнаружили, что каждый человек имеет свой собственный порог внутреннего безмолвия с точки зрения времени. Иными словами, внутреннее безмолвие должно сохраняться в каждом из нас определенное время, прежде чем сработает.

— А что маги древности считали знаком того, что внутреннее безмолвие

начало работать, дон Хуан? — спросил я.

— Внутреннее безмолвие начинает работать с того момента, как ты начинаешь развивать его в себе, — ответил дон Хуан. — То, к чему стремились маги древности, было финалом, драматическим концом и результатом достижения этого индивидуального порога безмолвия. Некоторым особо одаренным магам для достижения вожделенной цели необходимо всего лишь несколько минут безмолвия. Иным же, менее талантливым, требуется гораздо больший период тишины, чтобы прийти к результату. Желаемый результат — это то, что маги называли остановкой мира, — момент, когда все вокруг перестает быть тем, чем было всегда.

— Это момент, когда маг возвращается к подлинной природе человека, — продолжал дон Хуан. — Маги древности также называли это абсолютной свободой

. Это момент, когда человек-раб становится свободным существом, способным на такие чудеса восприятия, какие могут бросить вызов нашему самому богатому воображению.

Дон Хуан уверил меня, что внутреннее безмолвие является путем, который ведет к истинному отказу от суждений; к мгновению, когда наши чувства прекращают интерпретировать чувственные данные, излучаемые Вселенной; к моменту, когда постижение перестает быть силой, которая приходит к определению природы мироздания через повторение и использование.

— Магам необходим переломный момент, чтобы внутреннее безмолвие заработало, — сказал дон Хуан. — Переломный момент подобен раствору, который каменщик кладет между рядами кирпичей. Лишь когда раствор твердеет, отдельные кирпичи превращаются в структуру.

С самого начала нашего знакомства дон Хуан не переставал вбивать мне в голову мысль о значении внутреннего безмолвия. Я старался изо всех сил следовать его советам накапливать внутреннее безмолвие самым искренним образом каждое мгновение. У меня не было ни возможностей измерить свои приобретения, ни средств, чтобы судить о том, достиг я наконец своего порога или нет. Я просто упрямо нацелился на то, чтобы развивать в себе такое состояние. И не только затем, чтобы сделать приятное дону Хуану, но и потому, что считал это делом чести.