Читаем Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке полностью

Старик    Стихи о смерти    Лобсклоняющийся над    Глаза печальны    ПишетТепло – и тополь    Горкой домиковсинея – даль    На станцию идет    Навстречувоздуху    Приехала    Вон онамашет с платформы    Голос грудной    СияетПлатье    кивает ромашками    Так и бежитв памяти моей    Почти влюблена    Облаяла их собакаНо и меня кто-то помнит    Приехал К    вечеруавтобусом    Вот он я    Березы теснятся    Не ждали?Так и идем    мимо пруда    Учитель и детиОтсветы    Смех    Разговор    И мое «р»
Никого не останется    кто помнит    Уже не осталосьТрава – еще влажно    И листья – листочки    НачалоЛечь – холодит    Куртку – пакет – газетуподстели    Затаив дыханье    Учителя слушай

СТАРОСТЬ

Все крупней    веснушки на руке    Потускнелперстень    И одышка    Говорят: старостьБыл худ и черен    Бегал так    Стольких женщинА тебя    Не грусти    Цыганский глаз —Некрасавицу любил    Как в горячке    А теперь —медсестра!    Что свербит?    На вокзал бегик проституткам
За окном – задворки    Вольный дух    ТополяДлинный подсиненный    Ну ложись    на животИ не ты    а тебя    Не любовь    а игла    В ягодицуВсе равно – досада    Как пустой коридор    Помнишь:Мыла ноги    Барак    ОгонекЕще рано    Все спят    Городом ухожунезнакомым

ГЛАЗА КУКЛЫ

Отблеск    Зрачки    На столе    ЖивутВижу    Ножницы    Лампочки светВалялись без дела    Ввинтила в орбитыЗеркало    Ресницами    Хлоп    Хлоп
Ноги мои    Колесом    ВращаютсяМоя голова    Кругом    ОбращаетсяГрубо    Хозяйка    Со мной    ОбращаетсяЛаскает    Бросает    Баюкает    БьетДождь    Ухожу    На улице    КуклаКоробка картонная    Тоже    промоклаСтою    голышом    Накидали    рублиПодростки    украли    В подъезде    еблиТерзали    Потом убежали    Дождь    Вижу —Фонарь    Догадалась    Глаза мои    в лужеПодобрала    Свет кафе    за угломВ животике – пусто    Хоть фантиками и стеклом
Навстречу    Страшила    Схватила    ХозяйкаБила меня    Головой    Об уголНога    отлетела    Затылок    расколотПадают    Подошвы    Каких-то    ПугалТак и осталась    Глаза – на асфальтеФары и фары –    Снова и снова —Ударила    палка    Нашарили    пальцыГлаза мои – яйца    в глазницах    слепогоЗа гаражами    В яме    На стройкеПодстерегаю    Горе – хозяйке!Палкой – по икрам    по ребрам    по голове!Утром – из ямы    туфельки

КРАСКОВО

Перейти на страницу:

Похожие книги

Озарения
Озарения

Данная книга – Illuminations – «Озарения» – была написана, вероятнее всего, в период с 1873 по 1875 г.г. во время странствий Рембо и Верлена по Бельгии, Англии и Германии. Впервые опубликована частями в парижском литературном обозрении La Vogue в 1886 г. Само слово illuminations было предложено Верленом и, по его же словам, взято из английского языка как обозначение «цветных миниатюр», украшавших средневековые книги. «Озарения» – 42 стихотворения в прозе – калейдоскоп причудливых и ярких картин, волшебных ландшафтов, как бы в тумане тающих фигур возлюбленных, полных горечи воспоминаний о детстве и ускользающей юности. Написанные явно под влиянием прозаических отрывков Бодлера, «Озарения» принципиально отличаются от них, прежде всего, отсутствием, а возможно и намеренным разрушением последовательности в изложении событий и плавных переходов от одной истории к другой. Это отличие делает «стихотворения в прозе» Рембо сюрреалистически насыщенными и в высшей степени поэтичными. Новейшие переводы этих текстов (выполненные Евгением Шешиным в период с 2008 по 2015 г.г.) предназначены для широкого круга читателей, интересующихся французской поэзией XIXвека.

Артюр Рембо

Поэзия / Поэзия
Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке
Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В третьем томе собрания «Глаза на затылке» Генрих Сапгир предстает как прямой наследник авангардной традиции, поэт, не чуждый самым смелым художественным экспериментам на границах стиха и прозы, вербального и визуального, звука и смысла.

Генрих Вениаминович Сапгир , М. Г. Павловец

Поэзия / Русская классическая проза