Собрание сочинений. Т. 4. Дерзание.Роман. Чистые реки. Очерки

Надо особенно отметить нелегкую работу, проведенную по подготовке конгресса датскими женщинами-демократками. Они оказались поистине блестящими организаторами! Ведь датское правительство было настроено против созыва конгресса в Дании. Отели отказывались нас принять и обслуживать. Нам не хотели дать помещение для заседаний. Все это нужно было уладить.

От имени датских женщин конгресс приветствовала председатель Датского демократического женского союза Рут Херман. Открыла конгресс Эжени Коттон. Эжени семьдесят лет. Седая, хрупкая, темноглазая, она все силы отдает борьбе, которой посвятила свою жизнь. Она сказала: «Миллионы женщин во всех странах мира осознали свои возможности, и они не желают, чтобы их считали неполноценными людьми».

На повестке было три вопроса:

1. Борьба за завоевание и защиту прав женщин.

2. Итоги и перспективы действия женщин в защиту мира и детей.

3. Выборы в руководящие органы МДФЖ.

Доклад по первому вопросу сделала представительница шведских женщин Андреа Андреан. В заключение она говорила: «В России впервые созданы все условия равноправия женщин, и это стало надеждой женщин всего мира. СССР в интересах народа делает все. Напрасно обвиняют его в стремлении к агрессии. Нельзя готовить войну и в шестой раз снижать цены, нельзя готовить войну и проводить такое строительство». Говоря о борьбе женщин за мир, она заявила: «Те, кто рожает детей, имеют право интересоваться их будущим». В прениях по ее докладу, очень тепло принятому, выступило много делегаток. Больше сотни человек вышло на трибуну в течение шести дней. Замечательно было общее единодушие: борясь за свои права, за мир и счастье детей, женщины всех стран пришли к осознанию необходимости борьбы за национальную независимость. С огромной силой был выражен на конгрессе протест против продажности правительств и растлевающего влияния американских агрессоров. На трибуны поднимались женщины разных партий, различных убеждений и социального положения, но все их речи звучали так, что мы забывали, где мы находимся, и нам казалось порой, что перед нами советские люди. Все честные и чистые сердцем восстали против политики насилия.

Эти выступления раскрыли потрясающую правду о тяжелом положении женщин и детей в странах капитализма. Такое мы, граждане Советского Союза, не можем даже вообразить. Молодежь особенно. Принцип равной оплаты за равный труд с мужчинами не проводится ни в одной буржуазной стране. Промышленники наживают на этом колоссальные прибыли, но, не довольствуясь ими, обращаются к еще более дешевому детскому труду. В Греции, когда кончается рабочий день на табачных фабриках, создается впечатление, будто окончились занятия в школах.

Делегатка Турции рассказала нам, что восемьдесят процентов турецких рабочих болеют туберкулезом. На 29 миллионов населения там только одни ясли и два детских сада. Не мудрено, если из 800 тысяч детей, рождающихся ежегодно, половина умирает.

Многие из нас со слезами на глазах слушали делегатку Ирана. Женщина находится там в полном рабстве. Ее до сих пор продают по контракту. Девочек выдают замуж в десять лет, чтобы избавиться от лишних ртов в семье, и власть имущие не тревожатся о том, что эти дети, не выдерживая раннего брака, умирают. Работающие женщины получают там лишь пятнадцать процентов зарплаты за равный труд с мужчинами при тринадцатичасовом рабочем дне. Фабричные работницы не имеют права отлучаться с территории фабрики. Медпомощи никакой: на 85 тысяч жителей один врач. Вместо жилищ — трущобы, где в холодное время года матери согревают новорожденных своим дыханием, а дети постарше греются возле собак.

— Материнство стало несчастьем не потому, что мы не хотим рожать, а потому, что мы слишком страдаем от смерти своих детей, которых не в силах прокормить, — говорила иранка.

Незавидно положение и женщин обеспеченных, принадлежащих к привилегированным сословиям. Женщина не имеет в семье никаких прав, не смеет думать о разводе, даже если брак превратился в сплошное истязание. Другое дело мужчина. Он может развестись в любое время, и жена должна по первому его требованию уйти из дома и отказаться от своих детей.

— Но женщины видят теперь, кто их враг! — сказала иранка, и горбоносенькое, светлое под черными волосами лицо ее стало суровым. — Несмотря на преследования, мы боремся за национальную независимость, против превращения нашей страны в военную базу для американцев. Мы требуем работы. Мы хотим иметь больницы и родильные дома. Мы хотим, чтобы нас считали людьми.

Вот выходит на трибуну круглолицая, но бледная женщина в черном балахоне и черном покрывале на голове, под которым красная повязка. Очень похожа на монашенку. Оказывается, крестьянка из Египта.