Собрание сочинений. Т. 4. Дерзание.Роман. Чистые реки. Очерки

— Чудовищно, что в мире, где не убраны еще руины, готовится война. У нас сооружаются танковые площадки и военные объекты. Все это стоит огромных денег. А бремя налогов в первую очередь ложится на наших детей. Школы загоняются в подвалы. Сто тридцать тысяч молодых людей после окончания школы ждут работы. По приказу американцев наше правительство экспортирует сырье на Запад по дешевым ценам, а у нас растет безработица, преступность и проституция.

Единственное из всех выступлений — речь делегатки Норвегии — началось с утверждения, что в ее стране все хорошо: существует и равноправие, и забота о детях и матерях. Много там детских яслей и садов. Но дальше норвежка вынуждена была признать, что «при всем этом» — оплата женского труда не выше пятидесяти процентов, а количество детских учреждений ничтожно.

— Разве мы мало страдали? Разве мы мало боролись? И невольно напрашивается вопрос, — заключила делегатка Норвегии, — не устарела ли наша экономическая система?

Бурное сочувствие вызвало выступление представительницы Испании.

— Испанские женщины-работницы живут в беспросветной кабале, — заявила она. — Франкистский режим ничем не отличается от гитлеровского. Работаем по четырнадцать — семнадцать часов в сутки, а оплата зачастую тридцать процентов от зарплаты мужчин. Миллионы семей лишены крова и живут в пещерах…

Можно весь разговор как бы подытожить словами гречанки:

— В Греции женщина равноправна только тогда, когда дело касается тюрьмы, голода или смерти.

Да, такое «равноправие» существует во всех буржуазных странах: и агрессивных и зависимых. Иного там нет и не будет, пока у власти находятся торговцы человеческими жизнями.

Совсем по-другому выступали делегатки из СССР и демократических стран. И в рукоплесканиях их речам выражалась гордая радость за тех, кто уже победил. Самым убедительным оказалось выступление делегатки Венгрии.

Вышла на трибуну женщина тридцати восьми лет, с темными косами, подвязанными «корзиночкой», как у школьницы, в черном платье с круглым воротником, окинула зал открытым и добрым взглядом.

— Я простая домохозяйка. Для меня великий почет — присутствовать на конгрессе, но я не знала, о чем следует говорить с такой большой трибуны. Спросила своих женщин, и они мне посоветовали: «Расскажи им о своих детях». У меня двенадцать детей. Я еще не забыла, как живется, когда в правительстве сидят господа. Сколько раз, когда муж не имел работы, я не могла накормить детей, а их тогда было только семеро! Я знаю, как голодают, как ходят раздетые. Но тот строй у нас отошел в прошлое. А наше народное правительство поддерживает многодетных матерей.

И женщина рассказала, казалось бы, о самых будничных делах: о том, как ее семья живет в трехкомнатном доме, который через несколько лет, после выплаты последнего пятипроцентного взноса, перейдет вместе с садом в их собственность; о том, что перед поездкой на конгресс она купила восемь костюмов для мальчиков, костюм для матери и новые занавески. Она рассказала, что в ее домашнем хозяйстве расходуется ежедневно шесть килограммов хлеба и один килограмм сахару, а когда готовится обед, ей нужно сразу три килограмма картофеля и три килограмма муки. Муж получает 1500 форинтов. Это твердый доход семьи. Кроме того, пособие на многодетность — неожиданные деньги. Она так и сказала «неожиданные». И на все хватает. Младшие ребятишки — в детском саду, которые постарше — учатся. Один сын хочет стать пилотом, другой — геологом, третий — зубным врачом, четвертый — машинистом паровоза.

— Я счастлива и горда за своих детей: они все станут образованными людьми, их не ожидает безработица. Для нас каждый день приносит лучшее.

Все выступления на конгрессе награждались овациями, и они стоили того. Но обычно мы, поприветствовав одного оратора, садились и начинали слушать нового, а тут было иначе: когда мать спустилась с трибуны и направилась вдоль зала к столу венгерской делегации, ее проводили взглядами и бурей аплодисментов до самого места. Женщины всего мира, стоя, приветствовали ее, пока она шла, озаренная радостью своего материнства.

В последний день заседания мы слушали приветствия от Кореи, Вьетнама и Малайи. Правительство Дании отказалось дать визы делегаткам этих стран. Но общее настроение на конгрессе было таково, что мы все время ощущали, будто эти делегатки были с нами.

Англичанка, мать демобилизованного солдата, вынесла на трибуну красно-синее знамя Кореи. Зал качнулся от грома овации этому знамени, ставшему символом международной борьбы за мир, за национальную независимость. Затем наступила немая тишина, в которой зазвучало передаваемое по радио приветствие конгрессу от корейской делегации.

— Мы шлем вам пламенный привет от имени корейского народа и корейских матерей. Мы благодарим вас за помощь.

Лица делегатов и гостей сосредоточенно-серьезны. Слушают, не шелохнувшись, только за соседним столом молодая женщина тихонько, будто боясь помешать соседям, снимает под очками слезинки тонкими пальцами.