Собрание сочинений, том 15

Поэтому мы с самого начала называли coup d'eclat 14 ноября комедией [См. настоящий том, стр. 383–385. Ред.] и ни одной минуты не сомневались, что эта комедия преследует лишь две цели: справиться с затруднениями данного момента и благополучно пережить зиму. Если обе эти цели будут достигнуты, то весной раздастся гром военных литавр и будет сделана попытка устроить так, чтобы на этот раз война сама окупила связанные с ней расходы. Не следует забывать, что до сих пор — и это было неизбежным следствием всего лишь игры в наполеонизм — Франция декабрьского переворота покупала всю свою славу за счет французского же государственного кошелька.

Английская пресса после недолгих колебаний пришла к тем же самым выводам относительно серьезности обещаний, данных 14 ноября, и возможности их исполнения.

Так, «Times» заявляет в сегодняшнем номере, в цитированной выше передовой статье:

«Император отказывается от пользования чрезвычайными кредитами. Такое проявление самоотверженной добродетели обычно предшествует новому французскому займу, но редко переживает его».

А в биржевом разделе той же газеты говорится:

«Весьма сомнительно, чтобы вызванная финансовым кризисом внезапная финансовая непогрешимость долго просуществовала после того, как пароксизм кончится, государственная касса снова наполнится и новый заем будет обеспечен… Говорят, что общественное мнение заставит императора осуществить программу Фульда вопреки своей собственной воле. Но не правильнее ли будет сказать, что каждый готов предаться этому самообману, в то время как поставщики армии и флота и спекулянты твердо рассчитывают на то, что весной, после преодоления грозящей сейчас опасности, «Moniteun» найдет достаточно веские основания — например, «изменившееся положение Европы», или необходимость что-то исправить, или опасность, где-то грозящая чести Франции, или интересы католической веры, или интересы свободы и цивилизации человечества, — чтобы возвратиться к прежней финансовой системе, от которой вообще нельзя отказаться на длительное время в стране, где господствует военная диктатура и где не существует общепризнанного и нерушимого конституционного права?»

В таком же духе высказывается и «Economist». Свои рассуждения он заканчивает словами:

«Несмотря на декрет, политический риск всегда будет оставаться руководящим принципом для человека, который нисколько не сомневается в том, что малейший промах может привести к окончательной гибели его династии».

До сих пор Луи Бонапарт подвергал Европу только опасностям, потому что ему самому во Франции постоянно грозила опасность. Можно ли думать, что опасность, создаваемая им для Европы, будет уменьшаться по мере того, как во Франции будет расти опасность, угрожающая ему самому? Это произойдет лишь в том случае, если внутренняя опасность успеет созреть настолько, что приведет к взрыву.

Написано К. Марксом 18 ноября 1861 г.

Напечатано в газете «Die Presse» № 322, 23 ноября 1861 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

К. МАРКС

ОТСТРАНЕНИЕ ФРИМОНТА

Отстранение Фримонта от должности главнокомандующего армией в Миссури представляет собой узловой пункт в истории развития Гражданской войны в Америке. Фримонту приходится искупать два больших греха. Он был первым кандидатом республиканской партии на должность президента (1856 г.), и он же — первый генерал Севера, который пригрозил рабовладельцам освобождением рабов (30 августа 1861 г.)[218]. Таким образом, он остается конкурентом для будущих кандидатов в президенты и помехой для нынешних сторонников компромисса.

За последние два десятилетия в Соединенных Штатах выработалась своеобразная практика — не выбирать в президенты людей, которые занимали видное положение в своей партии. Правда, имена таких людей используются для предвыборных демонстраций, но как только наступает решающий момент, от них отказываются и заменяют неизвестными посредственностями, пользующимися влиянием лишь в местном масштабе. Таким путем стали президентами Полк, Пирс, Бьюкенен и другие. Таким же образом был избран и А. Линкольн. Генерал Эндрью Джэксон является последним президентом Соединенных Штатов, который обязан избранием своему личному значению, в то время как все его преемники, наоборот, обязаны этим своей личной незначительности.