Собрание сочинений, том 17

«Единство, которое навязывалось нам до сих пор империей, монархией и парламентаризмом, есть не что иное, как централизация, деспотическая, неразумная, произвольная и тягостная. Политическое единство, которого желает Париж, есть добровольное объединение всей местной инициативы...» центральная делегация от федеральных коммун. «Конец старого правительственного и клерикального мира, милитаризма и бюрократии, спекуляции, монополий и привилегий, — всего, чему пролетариат был обязан своим рабством, а страна — своими бедствиями и катастрофами». (Прокламация Коммуны от 19 апреля.)[437]

Жандармы и полицейские

20000 жандармов (собранных в Версаль со всей Франции, во время империи их общее число составляло 30000 человек) и 12000 парижских полицейских — такова основа наилучшей из армий, которую когда-либо имела Франция.

Республиканские депутаты Парижа

«Республиканские депутаты Парижа не протестовали ни против бомбардировки Парижа, ни против казней пленных на месте, ни против клеветы на народ Парижа. Напротив, своим присутствием в Собрании и своим молчанием они дали свое благословение всем этим действиям, поддержав их тем авторитетом, которым они пользовались как члены республиканской партии. Они сделались союзниками и сознательными сообщниками монархической партии. Мы объявляем их предателями, изменившими своим мандатам и республике» (Генеральная ассоциация защитников республики[438]

) (9 мая).

«Централизация приводит к апоплексии в Париже и к отсутствию жизни во всех других местах» (Ламенне).

«Теперь все тяготеет к центру, и этот центр есть, так сказать, само государство» (Монтескье)[439].

Стычка на Вандомской площади и т. д.

При вступлении пруссаков в Париж Центральный комитет национальной гвардии, который образовался из делегатов от каждой роты, переправил на Монмартр, в Бельвиль и Ла-Виллет все пушки и митральезы, отлитые на суммы, собранные самой национальной гвардией; эти пушки и митральезы были оставлены на произвол судьбы правительством национальной обороны именно в тех кварталах, в которые должны были вступить пруссаки.

Утром 18 марта правительство обратилось с энергичным призывом к национальной гвардии, но из 400000 национальных гвардейцев отозвалось только 300 человек.

18 марта, в 3 часа утра, полицейские и несколько линейных батальонов появились на Монмартре, в Бельвиле и Ла-Виллете с целью напасть врасплох на людей, охранявших артиллерию, и отнять ее силой.

Национальная гвардия оказала сопротивление, солдаты же leverent la crosse en l'air [подняли ружья прикладами вверх. Ред.], несмотря на угрозы и приказы генерала Леконта, который в тот же день был расстрелян своими солдатами одновременно с Клеманом Тома.

(«Линейные войска подняли ружья прикладами вверх и братались с восставшими».)

Извещение Орель де Паладина о победе было уже отпечатано; были также найдены документы о подготовлявшемся decembrisation [т. е. государственном перевороте по образцу 2 декабря 1851 года. Ред.] в Париже.

19 марта Центральный комитет объявил о снятии осадного положения в Париже, 20-го Пикар объявил на осадном положении департамент Сены и У азы.

18 марта

(утром: он все еще верил в свою победу) на стенах была расклеена прокламация Тьера:

«Правительство решило действовать. Преступники, собирающиеся образовать правительство, должны быть выданы в руки правосудия, а захваченные пушки должны быть возвращены в арсеналы».

Ближе к вечеру, поскольку ночное нападение потерпело неудачу, Тьер обращается с призывом к национальной гвардии:

«Правительство не подготовляет coup d'etat. У правительства республики нет и не может быть иной цели, кроме безопасности республики».

Он хочет только

«покончить с мятежным Комитетом»... «почти целиком состоящим из людей неизвестных населению». Поздно вечером появляется третья прокламация к национальной гвардии,

подписанная Пикаром и Орелем:

«Некоторые введенные в заблуждение люди... оказывают упорное сопротивление национальной гвардии и армии... Правительство сочло нужным оставить вам ваше оружие. Возьмите же его в руки с решимостью установить царство закона и спасти республику от анархии».

(17-го Шёльше пытается льстивыми речами склонить их к разоружению.)

Прокламация Центрального комитета от 19 марта

«Осадное положение снято. Парижский народ приглашается на коммунальные выборы». Там же к национальной гвардии: