Собрание сочинений, том 18

Как ни развилась Россия со времени Петра Великого, как ни возросло ее влияние в Европе (чему не мало способствовал прусский король Фридрих II, отлично, впрочем, понимавший, что он делает), — все же она по существу оставалась такой же внеевропейской державой, как, например, Турция, вплоть до того момента, когда она овладела Польшей. В 1772 г. произошел первый раздел Польши; в 1779 г. Россия уже потребовала и получила [См. настоящий том, стр. 254—253. Ред.]

 по Тешенскому мирному договору формальное право вмешательства в германские дела[431]

. Это должно было бы послужить уроком для германских государей; но, несмотря на это, Фридрих-Вильгельм II, этот единственный Гогенцоллерн, оказывавший русской политике серьезное сопротивление, и Франц II дали свое согласие на полное уничтожение Польши. После наполеоновских войн Россия забрала к тому же львиную долю бывших прусско– и австро-польских провинций и теперь открыто выступала в качестве арбитра Европы; эту роль она непрерывно продолжала играть до 1853 года. Пруссия не мало гордилась своим пресмыкательством перед Россией; Австрия же шла за нею против воли, но в решительный момент всегда уступала из страха перед революцией, против которой царь всегда ведь оставался последней опорой. Так Россия стала оплотом европейской реакции, не отказывая себе при этом в удовольствии подготовлять посредством панславистских подстрекательств дальнейшие завоевания в Австрии и в Турции. В годы революции подавление Венгрии русскими войсками было таким же решающим событием для Восточной и Средней Европы, каким июньский бой в Париже был для Запада; и когда вслед за тем в Варшаве император Николай выступил в роли арбитра между королем прусским и императором австрийским, то в Европе вместе с господством России установилось и господство реакции. Крымская война избавила Запад и Австрию от заносчивости царя; Пруссия и мелкие германские государства тем усерднее пресмыкались перед ним; но уже в 1859 г. он покарал австрийцев за их непослушание, позаботившись о том, чтобы его германские вассалы не вступились за них, а в 1866 г. Пруссия довершила наказание Австрии. Выше мы уже видели, что русская армия служит предлогом и резервом всего европейского милитаризма. Только потому, что в 1853 г. Николай, полагаясь на свой миллион солдат, — существующий, правда, в большей части лишь на бумаге, — бросил вызов Западу, только поэтому Луи-Наполеон смог использовать Крымскую войну в качестве предлога для превращения порядком ослабленной тогда французской армии в сильнейшую армию Европы. Только потому, что в 1870 г. русская армия помешала Австрии выступить на стороне Франции, Пруссия смогла победить французов и завершить создание прусско-германской военной монархии. За кулисами всех этих важных государственных событий мы видим русскую армию. И хотя несомненно, — если только внутреннее развитие России не войдет скоро в революционное русло, — что победа Германии над Францией так же неизбежно вызовет войну между Россией и Германией, как победа Пруссии над Австрией при Садове повлекла за собой франко-прусскую войну [Это уже было сказано во втором воззвании Генерального Совета Международного Товарищества Рабочих о франко-прусской войне (от 9 сентября 1870 года)[432]

.] — все же русская армия всегда будет к услугам Пруссии против любого движения внутри страны. Официальная Россия и поныне остается оплотом и прикрытием всей европейской реакции, русская армия — резервом всех остальных армий, занятых подавлением рабочего класса в Европе.

Натиск этой огромной резервной армии угнетения прежде всего угрожает именно немецким рабочим, и притом и в так называемой Германской империи, и в Австрии. Показа буржуазией и правительствами Австрии и Германии стоит Россия, до тех пор у всего немецкого рабочего движения связаны руки. Стало быть, мы больше других заинтересованы в том, чтобы избавиться от русской реакции и русской армии.

И в этом деле у нас есть только один надежный, но зато надежный при всяких обстоятельствах, союзник: польский народ.