Собрание сочинений. Том 7

Шершавая, как избушкана ощупь, когда ни зги,мне нравишься ты, горбушка,за то, что бока жестки.Меня калачом не заманишьи царственным телом сдоб.Другим оставляю мякиш.Горбушку себе загреб.Хочу, чтоб всегда ощущаласьсреди кренделей-пустяковгорбушечная шершавостьу книжки моих стихов.23 июня 1979

«Моя шея истончается…»

Моя шея истончаетсяот предчувствия беды.Человек ожесточаетсяот конца своей звезды.23 июня 1979

«В проверке вьюгой или мошкарой…»

В проверке вьюгой или мошкаройеще не выявляется герой.Надеюсь, мы себя не опозорим,

когда настанет час проверки горем.Но высшему суду мы подлежим —проверке счастьем – нашим и чужим.23 июня 1979

Финал

Савве Кулишу

Глобус шашкой при обыске рубит солдат,развалив его                     от Кордильер                                           до Карпат.А другой               протыкает подушку штыком,перед обыском перекрестившись тайком.Циолковский                      от горя и от стыдаопускает глаза.                         Его руки трясутся.«Я, Любаша, поверить не мог никогдав социальные революции…»Дочь уводят жандармы под крик воронья.Отступают куда-то все звуки.Лишь звучит с безнадежностью:                                                    «Верую я

в революцию – только науки…»Не напрасно в колючках калужских кустоввы,     свой путь в бесконечность                                                прокладывающий,о бессмертии,                      прыгая между крестов,в ухо смерти                     кричите на кладбище.Год четырнадцатый настает.Крик «ура!»громыхает фальшиво и низко.Всем,         готовящим Родины подлинный взлет,отвратителен взлет шовинизма.Константин Эдуардович,                                        градом камнейосыпает вас быдло,                               сбивает подножками.Учениц вы прикрыли крылаткой своейс молчаливыми львами-застежками.И под жирное                       «Боже, царя храни!»

к строгой башне,                           к светящимся безднамвы сквозь все черносотенные кистениввысь уводите девочек в белом.Каждый мыслящий русский —                                                  он в нации той,где гордились всегда чистой совестью,где учили бессмертию                                    Пушкин,                                                   Толстой, —а не в нации, где черносотенцы.Драка страшная.                           Бьют между глаз.Но от всех патриотов нагайки,                                                 целковогозащищает рабочий класс,словно будущее,                          Циолковского.И бессмертна надежда,                                      вошедшая в плоть,колотящаяся под рубашкой:шар земной                   даже бомбой не расколоть,

а не то что какой-нибудь шашкой!И громадою массы всей,устремляясь к нездешнему свету,ветром шапки сбивая с людей,превращается башня в ракету.Константин Эдуардович,                                        в первый полетвы уходите                  с белыми                                 по ветру бьющими                                                               космами.Головой пробивали когда-то вы лед,а, пробив,                оказались в космосе.И рабочий,                  забыв, что под глазом фонарь,смотрит в небо такое,                                   какого Россия не знала.Это взлет человечества.                                       Это финалв жизни той,                     где не будет финала.24 июня 1979