Собрание сочинений. Том 9

Есть в мире такой городок – Чусовой,где рядом все чудится мне часовойна лагерной вышке, пустующей там,где, может, в бессмертие вмерз Мандельштам.Есть в мире такой городок – Чусовой,где вьюги колотятся головойсо вдовьей невыплаканностью всейо бывший ГУЛАГ, превращенный в музей.К нам бодро идет свежевыбритый гид.О, это не узника совести вид!И пахнет овчарками прежними онсквозь слишком удушливый одеколон.

Служил он охранником – так все и есть! —здесь, в кучинском лагере 36.«Вот кухня! – мне хмыкнул геолог-якут. —Из бывших охранников гидов пекут».А про Мандельштама не слышал наш гид.«Но я, – он вздохнул, – натерпелся обидот всех «досадентов» из вашей Москвы.Уж слишком они задирали носы…»Есть в мире такой городок – Чусовой.Был переполох в районо чумовой,когда вдруг впервые за множество летсвалился им на головы поэт.

И сразу начальственный строгий сигналвсех школьников слушать поэта согнал.Вовсю пузырили в губах чуингам,не знавшие, кто был такой Мандельштам.Не дети Арбата, а дети попсы,которых лишь Алла и Филя пасли,они, мое имя расслышав навряд,галдели, как будто пятьсот вампирят.Какую я правду в их души внесу,чтоб не ковыряли скучливо в носуи поняли, вылупясь из ребятни,что будет Россия такой, как они?

Лишь после бы их не послали в Чечню…Лишь…            Лучше я перечислять не начну.И вдруг среди них я увидел себя,и начал я так: не «Ребята!» – «Ребя!»,и я рассказал им на их языке,как видел мальчишкой аресты в Москве,как дедов из рук моих вырвал конвой,и поняли все вампирята – я свой.И после читал я, всю кровь им даря,про мед, Стеньку Разина и лагеря.Мне в жилы вбегала их юная кровь.

Взаимовампирство такое – любовь.Разрушен был весело мой пьедестал,а я пятьюстами мальчишками стал.И вместе, как равные, без болтовнимы были Россия – и я, и они.И мне в Чусовом так прекрасно спалось.Поверить в Россию мне вновь удалось.И чувствовал я – надо мною парятпятьсот ненаглядных моих вампирят.Талса23 ноября 2002

Два капитана