Есть на свете тяжелые грешники,Но не все они будут в аду.Это было в московской губернии,В девятьсот двадцать первом году.Комиссаром был Павел Синельников,Из рабочих или моряков.К стенке сотнями ставил. С крестьянамиБыл, как зверь, молчалив и суров.Раз пришла в канцелярию женщинаС изможденным, восточным лицомИ с глазами огромными, темными.Был давно уже кончен прием.Комиссар был склонен над бумагами.«Что вам надо, гражданка?» Но вдругЗамолчал. И лицо его бледноеОтразило восторг и испуг.Здесь рассказу конец. Но на севереПавла видели с месяц назад.Монастырь там стоит среди озера,Волны ходят и сосны шумят.Там, навеки в монашеском звании,Чуть живой от вериг и поста,О себе, о России, о ЛенинеОн без отдыха молит Христа.«О чем жалеть душе моей? Она…»
О чем жалеть душе моей? ОнаОбветрилась, обсохла, посветлела.Ей видятся другие времена,Ей до прошедшего – какое дело!Пойдем со мной в далекий путь, мой друг,По городам, пустыням, пепелищам.Мне стало незнакомо все вокруг.Мне очень холодно. Тепла поищем.«Единственное, что люблю я – сон…»
Единственное, что люблю я – сон.Какая сладость, тишина какая!Колоколов чуть слышный перезвон,Мгла неподвижная, вся голубая…О, если б можно было твердо знать,Что жизнь – одна и что второй не будет,Что в вечности мы будем вечно спать,Что никогда никто нас не разбудит.«Рассвет. Еще глоток вина…»
Рассвет. Еще глоток вина,Последний, – чтобы захлебнуться…Пустая улица, весна.Не знаю, как домой вернуться.О чем со мной ты говоришь?Мой милый друг, я засыпаю.Сиянье звезд. Лесная тишь.Мой лучший друг, я умираю.Пойдем со мной, пойдем ко мне,Печально, хмуро, одиноко«Топить отчаянье в вине»,Как где-то сказано у Блока.««О, сердце разрывается на части…»
«О, сердце разрывается на частиОт нежности… О да, я жизнь любил,Не меряя, не утоляя страсти– Но к тридцати годам нет больше сил.»И наклонясь с усмешкой над поэтом,Ему хирург неведомый тогдаРазрежет грудь усталую ланцетомИ вместо сердца даст осколок льда.«Со всею искренностью говорю…»
Со всею искренностью говорю,С печалью, заменяющей мне веру…За призраки я отдал жизнь свою,Не следуй моему примеру.Настанет день… Устало взглянешь тыНа небо, в чудотворный час заката.Исчезнут обманувшие мечты,Настанет долгая за них расплата.Не думай противостоять судьбе,Негодовать, упорствовать, томиться…Нет выбора – исход один тебе,Один, единственный: перекреститься.«Нам суждено бездомничать и лгать…»