Собрание сочинений в 4 томах. Том 1

Касторкин. Аллилуя, ах, аллилуя… У меня изменился голос, вы не находите? Ах, аллилуя… Но все же меня можно узнать по голосу, не правда ли? Вас тоже узнали по голосу… Гончаров, а Гончаров… а про телефонисточку вы позабыли? Черномазая, черноглазая, комсомолка, на коммутаторе сидит… Черномазая, черноглазая… (Поет.) «Очи черные, очи жгучие…». А мы ее, Гончаров, припомнили… Аллилуя, ах, аллилуя… Мне определенно весело. Почему же вы прячетесь, как крот? Давайте споем вместе: аллилуя, ах, аллилуя, да аллилуя, эх, аллилуя… Давайте заведем граммофон. Давайте соберем друзей и дам… Я хочу продолжать веселье, которое мы прервали три месяца тому назад… Гончаров, а Гончаров! Это же невежливо. Честный, прямой, простой парень приглашает вас повеселиться. (Играет, пританцовывает.) А вы прячетесь. Вам стыдно? Вам страшно, Гончаров, страшно? Эй, философ! Я бы, например, желал с вами поговорить о темпе… о темпе… о моих паровозах, которые будут стоять под парами… Гончаров, но я могу вам протянуть руку, а вы мне не протянете руки, ибо вы мните себя колоколом земли русской. Инженер Гончаров, покажитесь!.. (Направляется к двери.) Аллилуя, ах, аллилуя… Эх, аллилуя!.. (Останавливается у двери, судорожно ударяет по всем струнам гитары, поднимает ее, бросает перед собой, как бы защищаясь, и пятится назад, закрывая руками глаза).

Картина вторая

Правая и левая стороны сцены заняты выступающими углами заводских сооружений, уходящих вверх. В дымке сумерек видна вдали башня. Там же действует кран. Строители где-то наверху. На сцену выходит Болдырев. Осматривает строительство и, заинтересовавшись чем-то, садится, задумчиво смотрит. Чернорабочие катят вагонетки. Кто-то пришел к водопроводной колонке, снял рубаху, облился.

Тот, кто облился. Умная голова воду придумала. (Надел рубаху, уходит.)

Входят три работницы-кирпичницы. Они одеты по-праздничному.

Первая работница. Он! Ей-богу, он! Сидит думающий…

Третья работница. Бабы, а бабы!

Вторая работница

. Ну?

Третья работница. А как он есть думающий, так нам, может, до него не прикасаться? А? А то выйдет абсюрд.

Первая работница. Ну, ты, думающий… Мало где человек думает!

Вторая работница. Конечно, голова бесплатная.

Первая работница. Ты, Лида, умеешь загимпотизировать. У тебя лицо, как бы сказать… женское… и глаза черные, вот…

Третья работница. Что же, я тебе прельщать его буду, что ли? Я женщина спокойная.

Вторая работница. Да на что нам твое спокойствие нужно?

Первая работница. Во-во! Ты ему медленным голосом и расскажи. Так, мол, и так… И мы стоим на страже. (Очень довольна). Вот!

Третья работница(нежно). Товарищ… Товарищ директор! Это мы… Я, Лида… (Застыдилась.) Извините нас, пожалуйста. (Пауза). Кирпич — наш. И огнеупорный — наш. Здравствуйте, товарищ Болдырев!

Болдырев. А-а… кирпич… где? А, это вы! Производственная комиссия… Здравствуй, Лида!

Первая работница(третьей работнице). Ну-ну!.. Лида!..

Третья работница. Мы стоим на страже… мы… (Почти со слезами.)

Как ведь мы работали… здесь, под ложечкой, тянет, щемит, а в глазах синие колеса ходуном ходят, вроде ты пьяная…

Первая работница. Продовольствие, сам знаешь, одна кооперация, и больше ни шиша.

Третья работница. Больно было в душе, товарищ директор. Возьми ее, меня… Я перебралась за Волгу, корзину яиц купила, на базаре продала — и сыта. И вот… вот видишь… вот… вот, до слез вот… Идешь, и… как люди не видят… кирпич, как дите, ладонью погладишь — мой! Несчастная бабенка Лидка об этом кирпиче почти не спала… не спала… матюком инженера крыла… Мы вот… они… все мы, как в своей избе, как для детишек наших… каждый кирпичик… Сознание в нас есть, а высказать его — не выскажешь.

Первая работница. Товарищ Болдырев, до свиданьица!

Болдырев. Это куда же уходите?

Вторая работница. Программу отликвидировали. На полную кладку сто процентов.

Первая работница. И теперь мы едем…

Болдырев. Едете? Куда же вы едете?

Вторая работница. Соцстрахом… в Крым… Я для организма и за деятельность.