Собрание сочинений в одном томе

Вот и кончился процесс,Не слыхать овацию —Без оваций всё и безПрава на кассацию.Изругали в пух и прах, —И статья удобная:С поражением в правахИ тому подобное.Посмотреть продукцию:Что в ней там за трещина,Контр— ли революция,Анти— ли советчина?Но сказали твердо: «Нет!Чтоб ни грамма гласности!»Сам все знает КомитетНашей Безопасности.

Кто кричит: «Ну то-то же!Поделом, нахлебники!Так-то, перевертыши!Эдак-то, наследники!»«Жили, — скажут, — татями!Сколько злобы в бестиях!» —Прочитав с цитатамиДве статьи в «Известиях».А кто кинет втихаряКлич про конституцию,«Что ж, — друзьям шепнет, — зазряМёрли в революцию?!.» —По парадным, по угламЧуть повольнодумствуют:«Снова — к старым временам…» —И опять пойдут в уют.

А Гуревич говорит:«Непонятно, кто хитрей?Как же он — антисемит,Если друг его — еврей?Может быть, он даже былМужества немалого!Шверубович-то сменилИмя на Качалова…»Если это, так сказать,«Злобные пародии», —Почему бы не издатьИх у нас на Родине?И на том поставьте крест!Ишь, умы колышутся!В лагерях свободных местПоискать — отыщутся.

Есть Совет — они сидят, —Чтоб «сидели» с пользою,На счету у них лежатСуммы грандиозные,Пусть они получат враз —Крупный куш обломится,И валютный наш запасОченно пополнится.<1966>

«Экспресс Москва — Варшава, тринадцатое место…»

Экспресс Москва — Варшава, тринадцатое место, —В приметы я не верю — приметы ни при чем:Ведь я всего до Минска, майор — всего до Бреста,Толкуем мы с майором, и каждый — о своем.Я ему про свои неполадки,Но ему незнакома печаль:

Материально — он в полном порядке,А морально… Плевать на мораль!Майор неразговорчив — кончал войну солдатом, —Но я ему от сердца — и потеплел майор.Но через час мы оба пошли ругаться матом,И получился очень конкретный разговор.Майор чуть-чуть не плакал, что снова уезжает,Что снова под Берлином еще на целый год:Ему без этих немцев своих забот хватает, —Хотя бы воевали, а то — наоборот…Майор сентиментален — не выдержали нервы:Жена ведь провожала, — я с нею говорил.Майор сказал мне после: «Сейчас не сорок первый,А я — поверишь, парень! — как снова пережил».1966

«Я — летчик, я — истребитель…»