Собрание сочинений. Зомби

— Карл думает, что нам нужно как-нибудь собраться вместе. Двойное свидание или что-нибудь в этом роде.

Кейт кивнул. Похоронный звон. Завершающий удар.

— Конечно. Почему бы и нет?

Она потянулась за сумочкой, лежавшей в нижнем ящике стола.

— Предполагается, что я угощу тебя ланчем.

— Превосходно, — сказал он. — Никогда не жалуюсь на дармовую кормежку.

Кафетерий находился в середине главного коридора — белые деревянные стены, зеленая скользкая плитка на полу. Они встали в конец негромко болтающей очереди. Ученики хихикали и сплетничали, преподаватели изображали бесконечное терпение. Кейт вел себя стоически, машинально улыбался и гадал, почему он не безутешен, а всего лишь разочарован. Но прежде чем он успел углубиться в эти мысли, к нему подошел седой, согнутый годами мужчина в сером рабочем комбинезоне, с метлой в руках, и потянул его за пиджак:

— Парень, огонька не найдется?

— Ты пьян? — спросил Кейт.

Джейн резко обернулась, поджала губы и повернулась к ним спиной.

— Во рту не было ни капли, парень. С тех самых пор, как Герман нашла мой виски и взглядом заставила его скиснуть.

Кейт расхохотался и ткнул кулаком в костлявое плечо Стэна Линкхольма. Школьному смотрителю оставалось три недели до пенсии, и он мечтал провести остаток жизни дома, любуясь на грязь и беспорядок. Они познакомились в «Оленьей голове», единственном баре у шоссе, куда можно было дойти пешком и где тебя не пичкали музыкой кантри шесть вечеров из семи. Именно там Кейт и услышал все эти рассказы о темнолунии и об одичавших среди холмов собаках, которых туристы забывали тут летом.

— Так ты поможешь мне заработать рак или как?

Кейт вытащил спички. Линкхольм кивнул в знак благодарности, окинул кафетерий взглядом, презрительно фыркнул и вышел, бурча что-то себе под нос, — спина согнута, голова опущена, этакий обманчиво-хрупкий мужчина, выискивающий малейший намек на пыль.

— Он тебе нравится? — невинным голосом спросила Джейн.

Очередь наконец-то сдвинулась с места.

Кейт пожал плечами:

— Он рассказывает отличные анекдоты, время от времени угощает меня стаканчиком-другим и говорит то, что думает.

— Ах да, — усмехнулась Джейн, — он упомянул о своей стычке с милейшей миссис Герман.

«Стычка», — подумал Кейт, вряд ли подходящее слово для того, что больше похоже на полномасштабные военные действия. Стэн требовал, чтобы ему разрешили заходить в подвал, дабы проверять, удерживает ли еще фундамент здание; учительница же математики утверждала, что его утварь и бойлер находятся совсем в другом месте и ничто из документов, хранящихся глубоко под увенчанным шпилем главным зданием, не может представлять ни малейшего интереса для человека, который бреется не чаще двух раз в месяц.

Стэн твердо решил разорвать этот замкнутый круг, до того как выйдет на пенсию.

Следующие двадцать минут Джейн старательно уклонялась от вопросов Кейта про ее жизнь с Карлом Эндрюсом. В конце концов, когда Кейт понял, что начинает чрезмерно жалеть себя, он извинился, легко чмокнул ее в щеку и вышел на свежий воздух, чтобы немного успокоиться. Он стоял перед школой, прямо под шпилем, когда-то украшенным колоколом, а сразу перед ним начинался небольшой подъем, ведущий к шоссе; позади резко спускался крутой откос, а сразу за рядом толстоствольных вязов начинался жилой комплекс. Дома на пологих холмах старой фермы словно то опускались, то поднимались, а за ними под полуденным солнцем темнел густой лес.

Кейт прикурил и оглянулся на школу. Своего рода диковина, подумал он. Изначально в ней была всего одна комната, потом их пристраивали то с одной стороны, то с другой, модернизировали, школа раздувалась и расширялась вокруг центрального здания; обрамленное с двух сторон ивами, оно теперь походило на карликовую церковь Новой Англии. Кейту не нравилась школа. Безобидная, выкрашенная в белый цвет, полная детей, — но она ему не нравилась. Она выглядит так, думал он, словно строители знали что-то неизвестное всем остальным и пытались скрыть это, но скрыли плохо.

Он отбросил сигарету, не докурив. Кейт злился на то, что у него испортилось настроение, и равно винил в этом и себя, и Джейн. Он шел медленно, надеясь, что мозги хоть немного прояснятся, и, к тому времени как добрался до дому, уже был готов улыбнуться.

И улыбнулся, увидев дожидавшегося его Питера.

Вход в его квартиру находился сразу под сланцевой крышей. Дверь направо вела к соседям, дверь налево — к нему. Питер стоял на бетонном крыльце. Рыжие волосы растрепались, под глазами залегли тени.

— Привет, дядя Кейт. — Сказано неловко, отрывисто.

Кейт прислонился к дверному косяку.

— Сегодня ты прогулял школу, мальчик мой. Твоя мама знает, что ты уже дома?

Питер помотал головой и хмуро глянул на здание через дорогу:

— Миссис Герман хочет меня исключить.

— Что? Глупость какая, ты же только в пятом классе!

Мальчик едва заметно ухмыльнулся:

— Ну… я подложил ей на стул кнопку.

Кейт не удержался и захохотал. Неоригинально, глупо и унизительно для учителя, но он смеялся, обняв мальчика за плечи — здесь, в тени, прохладные, почти замерзшие.