Собрание сочинений. Зомби

Идите со стороны моря через город, мимо станции, затем поверните направо. Перед вами песчаная дорога, параллельная железнодорожным путям, и если вы пойдете по ней, то окажетесь на невысоком холме. Слева от вас (вы сейчас смотрите на север) — вересковая пустошь, справа, вдоль моря, — полоса старых сосен с густыми верхушками, изуродованных вечными ветрами, наклоненных в сторону побережья, как все приморские деревья. Увидев их из вагона поезда, вы сразу же поймете, что подъезжаете к морю. На вершине холма линия сосен прерывается и поворачивает вдоль небольшой гряды в сторону берега. Гряда эта заканчивается довольно заметной насыпью, возвышающейся над плоскими полями, заросшими травой; она увенчана кучкой сосен. Здесь можно сидеть жарким летним днем, безмятежно глядя на синее море, белые ветряные мельницы, красные домики, церковную колокольню и старый форт, расположенный дальше по побережью.

Как я уже сказал, я знаю Сиборо с детства, но не бывал там многие годы. Все же этот городок занимает некое место в моем сердце, и все истории, связанные с ним, интересуют меня. Вот одна из таких историй; я услышал ее очень далеко от Сиборо, совершенно случайно, от человека, которому оказал услугу, — он счел ее достаточно важной, чтобы доверить мне этот рассказ.

Я неплохо знаю эти места, начал он. Раньше я почти каждую весну ездил в Сиборо играть в гольф. Обычно я останавливался в «Медведе» со своим другом — его имя Генри Лонг, возможно, вы его знали («Немного», — кивнул я); мы занимали одну из гостиных и неплохо проводили там время. С тех пор как он умер, я туда больше не езжу. Мне совсем не хочется видеть Сиборо после странного случая, происшедшего с нами во время последней поездки туда.

Стоял апрель 19… года. Получилось так, что мы оказались почти единственными постояльцами отеля. Поэтому общие комнаты практически пустовали, и мы весьма удивились, когда однажды после обеда дверь нашей гостиной отворилась и в нее заглянул незнакомый молодой человек. Какой-то анемичный, со светлыми волосами и бесцветными глазами, он походил на кролика, но черты лица у него были довольно приятны. Поэтому, когда он спросил: «Прошу прощения, этот номер занят?» — мы не проворчали «да», напротив, кто-то — Лонг или я, это не важно — пригласил его войти. «Большое спасибо», — ответил он, и на лице его отразилось явное облегчение. Было очевидно, что гость наш нуждается в обществе; и, поскольку он оказался человеком разумным и не стал обрушивать на нас свою семейную историю, мы попросили его чувствовать себя как дома. «Осмелюсь заметить, что остальные номера могли бы показаться вам довольно пустынными», — сказал я. Молодой человек согласился и рассыпался в благодарностях. Покончив с этим, он уселся и сделал вид, что читает книгу. Лонг раскладывал пасьянс, я писал. Через несколько минут мне стало ясно, что незнакомец находится во взвинченном состоянии, которое передалось и мне, так что я оставил свою работу и решил занять его разговором.

После нескольких незначительных фраз молодой человек перешел на доверительный тон.

— Вы сочтете меня странным, — начал он, — но дело в том, что недавно я пережил сильное потрясение.

На это я порекомендовал ему выпить чего-нибудь подкрепляющего, и мы послали за спиртным. Вошедший официант заставил гостя прервать рассказ (причем мне показалось, что наш молодой человек буквально подскочил, когда открылась дверь), но через какое-то время он снова вернулся к изложению своих горестей. Он никого не знает в Сиборо, сказал он, но случайно ему стало известно, кто мы такие; он нуждается в совете, если мы не возражаем. Конечно, мы оба заявили, что с удовольствием поможем ему, и Лонг отложил карты. Устроившись поудобнее, мы приготовились слушать, в чем состоит затруднение.

— Все началось, — заговорил наш гость, — примерно неделю назад, когда я поехал на велосипеде в Фростон — это в пяти-шести милях отсюда, — чтобы посмотреть на тамошнюю церковь. Я интересуюсь архитектурой и хотел взглянуть на паперть церкви — одну из этих замечательных папертей с гербами и нишами. Я сфотографировал вход, а потом какой-то старик, подметавший церковный двор, спросил меня, не желаю ли я заглянуть внутрь. Я согласился, он достал ключ и впустил меня. Внутри не было ничего особенного, но я сказал, что это прекрасная церковь и он содержит ее в замечательной чистоте, но крыльцо — ее лучшее украшение. Мы как раз вышли на паперть, и старик ответил:

— Да, конечно, крыльцо прекрасное; а знаете ли вы, сэр, что означает вот этот герб?

Он указал на герб с тремя коронами, и, хотя я мало смыслю в геральдике, я ответил, что знаю, — это древний герб королей Восточной Англии.

— Точно, сэр, — подтвердил старик. — А известно ли вам, что означают эти три короны?

Я ответил, что, без сомнения, это общеизвестный факт, но я не помню, слышал ли когда-нибудь об этом.