Собрание Стихотворений

IЯ прихожу сюда, как верный пилигрим:Ты, город первых золотых видений,Путем блаженных мук и горьких упоенийМне сделался опять любимым и родным.Как полюбил веселые мосты я,И снег, сверкающий на солнце февраля,И влажную лазурь, и главы золотые,И стены ветхие Кремля.И путь вдвоем, в полночный час, в пролетке,Улыбок и очей безмолвный разговор…Безлюдны улицы, железные решеткиОдели окна банков и контор.О, путь изученный и слишком, слишком краткий,Когда в сердцах растет восторженная жуть,Головка на плечо склоняется украдкой,И отдается вся взволнованная грудь.Я пью с твоих ресниц младенческие слезы,Покуда мы вдвоем, и переулок пуст;И аромат измятой розыСливается с дыханьем милых уст.IIОдин я в тихом кабинете,Шумит за окнами вода.Возможно ли уснуть, когдаЕще не смыли слезы этиДушистых губ твоих следа?Шуми, вода! Я спать не стану.Но миг любви уже далек,Спадает с розы лепесток,

И сладко мне тревожить рану,Целуя вянущий цветок.Хочу обнять твои колениИ вылить, вылить без следаОгонь, скрываемый года…Греми, роскошный гром весенний,Шуми, безумная вода!IIIПорхали звезды снеговые,Прохожим шапки серебря.Юдин над волнами Москвы яСкитался ночью ноября.И я склонился на перилаУединенного моста,Где волны плакали унылоУ облетевшего куста.И думал я, безумья полный,Всё той же мукою томим:О, если б кануть в эти волныПод небом, черным и пустым.Ведь не осталось больше силы,Чтобы бороться вновь и вновь…Усни на дне речной могилы,Печальная моя любовь!Но умирал порыв бесплодный,И вся душа моя тогдаБыла угрюмой и холодной,Как эта черная вода.IVЕе всё нет. Она обманет.

Моленьям горьким не внемля.Уж вечер голубой туманитДворцы и купола Кремля.Я подавляю приступ жгучийВнезапно закипевших слез,А подо мною мост гремучийШумит и гнется от колес.Мальчишка на углу голодныйПрохожим продает цветки,Уж веет сыростью холоднойОт померкающей реки.К чему букеты из сирениТебе, мой светлый майский день?Ведь в этой кофточке весеннейТы вся — как белая сирень.Ты улыбнешься ль, взявши розу,Простишь мне муки и любовь?Или опять таит угрозуТвоя нахмуренная бровь?Нет, ты добра, как ангел Божий,Ты мне простишь мой страстный бред,Мою тоску… Но отчего жеТебя всё нет, тебя всё нет?VТы не пришла, и за город спешу я,В больной груди удерживая плач.Найдем ли мы хоть миг для поцелуяСреди садов и многолюдных дач?Иль не сужден мне поцелуй прощальный,И мы с тобой простимся посреди

Чужих людей, и пред разлукой дальнойЯ не прижму тебя к истерзанной груди?Так вот конец любви такой горячей!Так вот венец таких прекрасных грез!Все ночи сохнуть в непрерывном плаче,Встречать зарю средь бешенства и слез!О, только б раз коснуться губок милых!Последнего желанья поборотьЯ не могу, я больше ждать не в силах…Спаси меня, спаси меня, Господь!VIУдалось мне быть твоим соседом,И шепнул тебе словцо исподтишка я.Ты со мною рядом за обедомМолчаливая и грустная какая!Если б, если б хоть одну минуткуНам проститься люди не мешали,И обнять я мог мою малютку,Что на кресле киснет в теплой шали.Отчего ты, милая, надулась?Иль меня стыдишься при народе?Только дедушке приветно улыбнулась,Старичку, одетому по моде.Но добился я желанной ласки,И утешил сердце хоть немножко.А у милой сон смыкает глазки,И в углу она воркует с кошкой.VIIЯ вижу вас опять, знакомые местаВеселых праздников, однообразных буден.

Уж наступил июль. Москва давно пуста,И сам Кузнецкий Мост притих и стал безлюден.Как это всё иным казалось в феврале:И Вольф, и Теодор, и Шанкс, и Дациаро,И ты, свидетель тайн, наперсник мой Ралле,Кого не в первый раз поет моя кифара.Я замедляю шаг, в невольном забытье:У памятника, здесь, на месте этом самом…Но, овладев собой, иду к Готье,Где в самый зной свежо и пахнет книжным хламом.Вот Мельпомены храм, где царствует фон-Боль,А там — исчадие последних, модных вкусов —Как новый Вавилон, воздвигся Метрополь,Исконный твой очаг, великолепный Брюсов.Учитель и поэт! я верю в наш союз,Тебя поет мой стих и славит благодарно:Ты покорил себе иноплеменных муз,И медь Пентадия, и вольный стих Верхарна.Но дальше, дальше в путь. Как душно и тепло!Вот и Мясницкая. Здесь каждый дом — поэма,Здесь всё мне дорого: и эта надпись Пло,И царственный почтамт, и угол у Эйнема.Где ты теперь, богиня этих мест?Встают, как наяву, в моих бессонных грезахТвой взор задумчивый и твой пластичный жест,Пушистое боа и шляпа в мелких розах.Ты примешь ли опять влюбленные стихи,Которые от всех я так ревниво прячу,И марципанные конфеты, и духи,И розы алые, и жизнь мою в придачу?