Собрание стихотворений и поэм

В общий праздничный гомон слились голоса, Небывалое юношей горских стеченье. Серебром изукрашены их пояса, Серебро поясов изукрашено чернью.

Разноцветные банты и ленты горят, Женихи как на свадьбу решили одеться, Сто сердец под черкесками жарко стучат, Чтоб одно победить горделивое сердце.

У невесты атлас дорогой до земли, От назойливых глаз жениховых защита. У невесты чахто – все рубли да рубли. Сто рублей на чахто у невесты нашито.

Вот вбиваются накрепко в землю столбы, Для надежности их укрепляют камнями. Натянули канаты. Арена судьбы. Кто орлом воспарит, кто окажется в яме.

Выбираются люди – подобье жюри, Расстоянье они промеряют шагами, Высоту до канатов от жесткой земли И надежность растяжек проверили сами.

На поляне народ и на крышах народ, Только дай поглядеть, не корми их и хлебом. А вверху высоко совершают полет Три орла в голубой безмятежности неба.

Но момент наступил, и запела зурна, По ковру поплыла Фатима молодая. Вот уже по канату ступает она, Заскользила, восторг у людей вызывая.

В белом платье и красных чувяках – пошла – И одежда и эти движенья к лицу ей, До краев белопенный стакан налила И на лоб его ставит, да так и танцует.

Улыбается рот, изгибается стан, Словно крылья – красивые девичьи руки. На колени упала – не дрогнул стакан… Но к чему нам описывать разные трюки.

Пусть теперь женихи повторяют за ней. Но одни онемели и ноги как вата, А другие вскочили на резвых коней Да подальше от этих проклятых канатов.

Ну а те, что решились судьбу испытать, Оказались намного слабее и хуже. Разве может лягушка, как птица, летать? Может только скакнуть да и шлепнуться в лужу.

4

Да, никто не сумел состязаться из них С молодой Фатимой, что искусством блистала. Ну а все-таки где же достойный жених? Неужели совсем уж джигитов не стало?

Тут на праздничный, красочный, яркий ковер Вышел юноша в грубой пастушьей одежде. Он спустился с отарой откуда-то с гор, Никогда его люди не видели прежде.

– Я у вашей невесты руки не прошу, Я ведь бедный пастух и удел мой – ярыга. Только можно немножко и я попляшу? – И пошел на канат в сыромятных чарыках.

Засмеялись вокруг: хи-хи-хи, ха-ха-ха! Ну давай покажи! Вот жених-то! Потеха! Но глядит Фатима на лицо жениха, И невесте, как видно, совсем не до смеха.

Нахлобучив папаху, но вовсе не хмур, Под зурну и под саз, под певучие звуки Он легко заплясал, как над пропастью тур, Без труда повторяя невестины трюки.

А потом и своими он всех восхитил, Удивил и потряс. Например, для начала Двух рогатых козлов он под мышки схватил И с козлами сплясал как ни в чем не бывало.

Вот повис на канате на кончиках ног (Замирают у зрителей робкие души), Вот барана наверх, на канат заволок И, зарезав, принялся разделывать тушу.

Под конец попросил, чтобы дали зурну, Заиграл и запел, прославляя невесту. И сказала тогда Фатима чабану, На второе ее оттеснившему место:

– Заслужил ты, о горец, награду наград, И готова тебе свое сердце отдать я. А теперь перепрыгни ко мне на канат, Чтоб меня заключить поскорее в объятья.

Словно сокол, он руки свои распластал, Улыбнулся и прыгнул, сроднясь с высотою, Но каната другого, увы, не достал, И разбилось чабанское сердце простое.

Выпадали снега, зеленела трава, Фатима с этих пор не цвела, не блистала. В черный траур оделась, как если б вдова, И его никогда до конца не снимала.

По жизни прошла, пряма и строга, Расступались крестьяне, джигиты и принцы, Уж каната ее не касалась нога… Но по-прежнему весело пляшут цовкринцы.

Слава о них далеко слышна, А не только в ущельях и скалах диких. В них жив отчаянный дух чабана, Плясавшего в сыромятных чарыках.

В этом деле сравниться с ними нельзя, Искусство оттачивалось веками, Они идут, по канатам своим скользя, Над океанами и материками.

Свадьба

Жених в канун поры медовой В черкеску новую одет. Он парень крепкий и бедовый, Ему лишь девять тысяч лет.

На склонах гор горят соцветья, Вином наполнены меха. И на одно тысячелетье Невеста младше жениха.

Ко дню заветному готовясь, Для пущей славы и красы Подстриг неотразимый горец Семивершковые усы.

И, на подушках сидя пестрых, Проснувшаяся досветла, Невеста две десятиверстых Косы к полудню заплела.

И вестники, медноголосы, Направленные женихом, Пустились, миновав утесы, В четыре стороны верхом.

И облака их путь венчали, И пламень зорь вдали не мерк. О том глашатаи вещали, Что свадьба – в будущий четверг…

Настал четверг и званый вечер. Звенеть без отдыха зурне, В честь свадьбы звезды, а не свечи Зажглись в небесной вышине.

Дымился с огненной приправой Шашлык, покинувший мангал. И на вершине одноглавой Жених нарядный восседал.

И на ковре зеленом дола Свою невесту видел он. Осыпан край ее подола Был розами со всех сторон.

Веселия сундук вечерний У приглашенных на виду Открылся сам. И виночерпий Равненье взял на тамаду.

Народ гулял и забавлялся, Плясать кидался во всю прыть. Уже невесту собирался Жених на танец пригласить.

Он зурначам команду подал, И вдруг при звездах и луне Увидел он, гостей поодаль, Гонца на тощем скакуне.