Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Если разозлишься на менятак,что скажешь:                 «Кончено!» —сполохи полярного огнявспыхнут озабоченно.Подползут, чтоб вымолить                                    «прости!» —дальние,незваные, —железнодорожные путии пути трамвайные.Если разозлишься на меня —полдень переломится.Горькими             иголками                         звеня,лестебе поклонится.Степь       не даст зазеленеть росткам,сделается вязкою.Горы упадут                к твоим ногам,ледниками звякая.Если разозлишься на меня,выдохшись и выстрадав,звезды в небе                  среди бела днябудто слезывыступят.Будут повторять:                      «Ты не права!..»ветер —           дымной прядкою,тучи —

          громом,шелестом —                 трава,и дрожаньем —                     радуга.Будут миру              предвещать бедучерные ущелья…А сначала             я к тебе                       приду.Сам.Просить прощения.

«Ожидаю ночи, как расстрела…»

Ожидаю ночи,                    как расстрела.Я приговорен.Глаза       пусты.Надеваю            тихо и смиреннодушную повязку темноты.И еще не верю в эти строки.И уже других не признаю.Я на полпути,на полдорогек сонному              тому                    небытию.Близится,             подходит,                          наступает,стрелкою секундною звеня.Включена моя вторая память.Вот он я.И вроде           нет меня.

А вокруг —молчание немое,смесь       из воскресений и суббот.И плывут             по медленному морюжалкие соломинки забот.Я за них хватаюсь обалдело.Я тону в горячечном бреду…Ожидаю ночи,                    как расстрела.Утра,как помилованья,жду.

«Я богат…»

Савве Бродскому

Я богат.Повезло мне и родом                            и племенем.У меня естьАрбат.И немножко свободного времени…Яподамсяот бумажных                 запутанных вороховв государствопереулков,             проспектов                            и двориков.Все, что я растерял,отыщу в мельтешении радужном.Где витой канделябри бетонные глыбины —рядышком.Где гитары

              щекочут невест,где тепло от варений малиновых.Где колясок               на каждый подъезддесять —детскихи две —инвалидных.Там, где будничнытополя         перед спящими школами.Там, где булькают,как вскипевшие чайники,                                  голуби.Выхожу не хвалить,не командовать                    уличной вьюгою.Просто такулыбаться             и плытьпо Арбатуседеющим юнгою.

Первые

Аппараты             летательные.Исходы          летальные…Что звалось                «само-летом»,не летало само.Было странным,                     далеким,как чужое письмо…Были       воздухоплаватели, —шик и почет, —как шкатулки из платины —

наперечет.Гордецы,            командорызастольных шумих.Суеверны, как вдовы.Красивы, как миф.Острословы.Гусары.Знатоки мишуры.Непременно                 усаты.Абсолютно               храбры.Кожей курток похрустывая,шли навстречу громам.Будто в ложе прокрустово,влезали          в «Фарман».И взлетали, касатики!И кричали паря!Быливыше Исаакия.Выше царя!..Уговоров не слушались.И, познав круговерть,обрывалисьи рушилисьна российскую твердь!Уходили до срока —без войны,без чумы —в землю           чаще намного,чемв большие чины.

«Есть царственность спесивая…»