Собрание творений

Для чего советуют тебе не принимать на себя епископства, сами желая иметь у себя пресвитеров? Если ты не способен, – пусть не имеют с тобою общения. А если признают тебя способным, – пусть не завидуют другим. Если учить и предстоятельствовать, по словам их, служит поводом ко греху; то пусть сами не учатся и не имеют у себя пресвитеров, чтобы и самим, и учащим их, не сделаться худшими себя самих. Но не внимай этим человеческим вещаниям, не слушай подающих такие советы, как много раз говорил уже я; а лучше поспеши и обратись ко Господу, чтобы, имея попечение об овцах Его, воспомянуть тебе и о нас.

По сей-то причине убедил я идти к тебе возлюбленных нами Иеракса пресвитера и Максима чтеца, чтобы и словесно убедили тебя, и мог ты узнать из этого и расположение, с каким писал я, и опасность – прекословить церковному распоряжению.

Послание (к инокам)

Всем, – которые повсюду в области сей подвизаются в иноческой жизни, утверждены в вере Божией, освящены во Христе и говорят: се мы оставихом вся, и в след Тебе идохом

(Матф. 19, 27), – возлюбленным и превожделенным братиям, желаю премного о Господе радоваться.

1) Уступив вашему благорасположению, и по многократных от вас убеждениях, написал я кратко о том, что претерпели и я и Церковь, по мере сил моих обличил скверную ересь зараженных арианством и показал, сколь далека она от истины. Но что было со мною, когда писал это, – признал я необходимым сделать это известным вашему благочестию, чтобы из этого видеть вам, как справедливо сказал блаженный Апостол: о глубина богатства и премудрости и разума Божия (Рим. 11, 33), а потому, извинить и меня – человека по природе немощнаго. Как-скоро намеревался я писать и принуждал себя помыслить о божестве Слова, – всякий раз далеко от меня отступало ведение, и сознавал я, что в такой мере остаюсь я позади, в какой думал постигнуть. Ибо не мог написать того, что, по-видимому, представлял умом; а что писал, то делалось слабее даже и той малой тени истины, какая была у меня в мысли.

2) Посему, – видя, что написано в Екклесиасте: рех, умудрюся: и сия удалися от мене далече паче неже бех, и бездны глубина, кто обрящет ю?

(Еккл. 7, 24-25) и в Псалмах: удивися разум Твой от мене: утвердися, не возмогу к нему (Псал. 138, 6), и что Соломон говорит: слава Божия крыет слово

(Прит. 25, 2), – не раз (поверьте в этом) намеревался я удержаться и перестать писать. Но, – чтобы не показалось, будто бы молчанием и вас огорчаю, и тех, которые спрашивали у вас и упорствуют в своем мнении, поощряю в нечестии, – принудил я себя написать немногое, и послал это к вашему благочестию. Ибо хотя постижение истины само по себе далеко ныне от нас по немощи плоти; однакоже, возможно, как сказал тот-же Екклесиаст, разумети нечестивых безумие, и обретши оное, сказать: горчайше есть паче смерти (Еккл. 7, 26-27). Посему-то, как умею и могу обрести сие, написал я, зная при сем и то, что для верных осуждение нечестия есть достаточное уже к благочестию ведение. Ибо, хотя и невозможно постигнуть, что такое Бог, однакоже, можно сказать, чем Он не есть. Знаем же, что Он не тоже, что человек, и что непозволительно представлять себе о Нем что-либо свойственное тварям. Так и о Сыне Божием, хотя по природе весьма далеки мы от того, чтобы постигнуть Его, но и возможно и удобно – осудить произносимое еретиками и сказать: не таков Сын Божий, и подобнаго тому, что говорят еретики, непозволительно о божестве Его даже и помыслить, не только, чтобы говорить устами.